- С их стороны это не логично.
- Логично, милый. Логично... Может, Америка желает, чтоб ты стал капиталистом. И тогда она вернет тебе сына.
- Но что скажет мой отец? Кстати, он у меня коммунист.
- Кстати, твоему отцу не надоело быть нищим? Иметь гениального сына... Ну, знаешь ли?.. Он только обрадуется.
- Нет, миленькая, он обрадуется, когда его внук вернется у нему.
- Тогда потрудись на радость отцу.
- И рад бы... Но в какой ипостаси?
- Покупай комбинат.
- Где?
- На Севере.
- На какую денежку?
- Своему мужу я даю пять миллионов.
"Опять о женитьбе!" - с раздражением подумал Фидель Михайлович. Он уже догадывался, что она покупала не его любовь, а его голову. А голова его сейчас всецело была занята судьбой Олежки.
Жениться теперь - значит, предать сына. Так он считал и в этом был уверен...
Вот и сегодня вечером встречать весну то ли во Внуково, то ли на Котельнической набережной, а разговор будет все о том же.
Да, он готов был встретиться, Антонина Леонидовна как женщина ему нравилась. Не нравилось только то, что она, как бы отдыхая от сумасшедших ласк, навязывала ему свои мысли, но все они сводились к одной, главной начинай дело, стартовый капитал - мой.
Если Ананий Денисович, человек с придурью, уже выходит в олигархи, то разве ты не сумеешь его обогнать? А помощница - вот она - рядом с тобой и сердце её принадлежит только тебе. Эти мысли она вкладывала ему в голову, как дискетку в компьютер.
Обычно женщина легко предоставляет мужчине свое тело, но свои деньги почти никогда. Так что исключение из правил - это она, Антонина Леонидовна Малахут, по-европейски образована, по-американски напориста, по-восточному хитра.
До вечера было ещё далеко, и решение не пришло, куда ехать: во Внуково или на Котельническую, когда позвонил Аркадий Семенович:
- Фидель, мы тебя ждем на ужин. - Профессор по праву старшего незаметно перешел на "ты". Так легче стало общаться. "Мы ждем..."
"Мы" - это значит, он и Клара. Мгновенно настроение переменилось: как он соскучился по Кларе!
- Приеду, - пообещал не колеблясь.
Да, здесь его ждали. Особенно Клара. Ее огромные черные глаз сияли. Она, как всегда, была в коляске, в ярком оранжевом свитере, её рука не по-женски крепкая от постоянных тренировок в толкании коляски была горячей. Она задержала в своей холодную руку желанного гостя, словно стараясь передать ему свое тепло.
И это он почувствовал, как только прикоснулся к её изящным, длинным, как у пианистки, пальцам.
"Бедная девочка!" Один мерзавец, удовлетворяя свою похоть, навечно приковал её к инвалидной коляске. Она знала этого мерзавца, собственно, знал его и её отец. Он бы мог подать на него в суд, но этого делать не стал. Слишком высокое у мерзавца служебное положение.
Ничего этого не знал Филель Михайлович, но догадывался, что виновник её трагедии есть. Но кто он? Для него это оставалось тайной. Он ждал, что когда-нибудь Клара об этом заговорит. Но когда?
- Фидель Михайлович, ваши визиты к нам все реже и реже, - мягко упрекнула она. - Неужели у вас так много работы?
- Очень, - ответил он, улыбаясь. - Ваш папочка может засвидетельствовать.
- Свидетельствую, - сказал Аркадий Семенович, видя, что дочь безумно рада гостю. - Ты, Кларочка, помоги тете Любе, а мы с Фиделем Михайловичем пообщаемся.
На кухне домработница уже, видимо, давно колдовала у плиты, и помощь Клары вряд ли ей требовалась.
Приглашение к ужину было, конечно, предлогом. Аркадий Семенович не вчера и не позавчера заметил, как трясина фирмы "Лозанд" затягивает его друга в бездну, а тот как ни в чем не бывало спокойно разбирает и сортирует завалы информации, поставляемой товарищем полковником. Большинство этой информации прямо или косвенно относилось к движению капиталов лесопромышленника Тюлева. Догадывается ли аналитик, что это самая что ни есть страшная трясина, из неё благополучно не выбираются.
На публике Тюлев и Лозинский - друзья-неразлейвода, но кто на кого ведет охоту, знали только двое - сам шеф Ананий Денисович и товарищ полковник. А вот знал ли аналитик, что в этой охоте и он уже далеко не рядовой егерь? Любопытно, знал ли?
Об этом и спросил Аркадий Семенович, когда Клара их оставила одних.
- Я догадываюсь, - сказал Фидель Михайлович. - Только никак не возьму в толк, зачем из меня хотят сделать предпринимателя? Я начисто отрицаю частную собственность как форму закабаления человека человеком.
- Не говори по-книжному, - заметил Аркадий Семенович. - Скажи проще: тебя не устраивает нынешняя власть. А почему?
- Потому что она устраивает сутенеров и бандитов, того же Лозинского и того же Тюлева.
- И ты жаждешь от них избавиться?
- Жажду, но не знаю как. На баррикады сейчас не модно. Да и что такое баррикада перед современным танком? Теперь милиция вооружена и танками.
- Ну и что? Танками управляют люди, а не роботы. И вообще, кто тебе сказал: чтоб изменить государственный строй, надо обязательно выходить на баррикады?
- Учебники.
- А что подсказывает разум?
- Надо сначала выбраться на верхотуру.
- Во! Но как!
- Обычно взбираются по трупам.
- Правильно! С одним уточнением: по трупам своих соратников.
- Вот поэтому, Аркадий Семенович, лично я не желаю участвовать в бизнесе.
- Тогда воровская власть будет и завтра, и нескончаемо долго.
- Отнюдь! Есть же в России решительные люди!
- Есть! - горячо согласился Аркадий Семенович. - Но они уже засветились. Когда, как ты говоришь, решительный кричит правителю "Я тебя свергну!", правитель его к себе не подпустит и на пушечный выстрел... А как пришли к власти, скажем, Горбачев, а затем Ельцин? Горбачев лизал задницу союзным правителям, приезжавшим на отдых в Ставрополье. Там он был секретарем обкома. А верноподданнические речи Ельцина в честь товарища Брежнева? Поднимите его съездовские выступления.
- Как же мне, Аркадий Семенович, вы прикажете поступить? Как приснопамятный Михаил Сергеевич?
- Тебе лизать никому ничего не нужно. Твоя ценность - светлая голова. И не грех эту голову употребить в предпринимательстве.
- И что это даст?
- Верхотуру. Если, конечно, по пути на верхотуру нигде не оступишься.
- Но восхождение на вершину власти, как я понимаю, это не только непрерывная работа мысли, но и время.
- А разве все предыдущие советские деятели сразу взлетали на самый верх? Никита Сергеевич, прежде чем занять место великого вождя, не один год перед ним гопака отплясывал. А Горбачев сколько преподнес презентов тому же Суслову? Но у них в мозгах не столько извилин, сколько у тебя.
- И что вы предлагаете? - опять тот же настырный вопрос.
- Принять предложение Антонины Леонидовны.
От неожиданности у Фиделя Михайловича борода пошла торчком.
- Вы... вы знаете, что мне предложила Малахут?
- Знаю. - И знаете, что она меня хочет на себе женить?
Аркадий Семенович едко усмехнулся. Знал он многое, но не знал того, что на руках у Антонины Леонидовы с некоторых пор находится "Свидетельство о браке". Она его запрятала так, чтоб Фидель Михайлович случайно на него не наткнулся. Но эта тайна просуществовала недолго. Антонина Леонидовна вынуждена была признаться, что юридически они муж и жена - торопили события. Она ждала, что Фидель взбунтуется, но он только подумал: никак это козни товарища полковника?
И сейчас Аркадий Семенович тоже говорил о кознях старого разведчика:
- Если к операции причастен Иван Иванович - наш товарищ полковник, то любой документ, в котором возникнет необходимость, будет изготовлен наилучшим образом.
- А я... во мне у него тоже возникла необходимость?
- Да, но не сразу.
- А когда?
- Когда Банкир, тебе теперь уже известный вор в законе Тюлев, глаз положил на Поморский деревообрабатывающий комбинат.