Люди перешептывались и показывали на Ли пальцем. Джени качала головой, глядя на Ли, потому что знала, что ее также накажут за проступок Ли. Муж Джени Крис неодобрительно смотрел на девушку. Нэнси стояла, испытывая громадное облегчение. Ли не могла ненавидеть ее за то, что солгала, чтобы защитить Нэнси, и лишила ее урока, который та по заслугам должна была получить. Ли сама была во всем виновата. Она чувствовала стыд за то, что обманула ТД. Теперь она расплачивалась за то, что сделала.
Люди пошли вслед за Стэнли и Ли к медицинскому зданию. У Ли ноги подкашивались от предвкушения боли. Стэнли пошел к двери с ключом в руках. Рубашка прилипла к покрытой сыпью груди Ли. Она закрыла глаза, слыша обрывки разговоров.
Люди выстроились человек по тридцать по обе стороны от нее, образовав своеобразный коридор к двери. Первая девушка, стоявшая с правой стороны, с силой ущипнула Ли за руку. Ли продолжала идти вперед. Крис резко дернул ее за левую руку, на его губах появилась удовлетворенная улыбка. Рядом с ним Джени ждала своей очереди. Ли закусила губу, чтобы удержаться от крика, пока один за другим все терзали ее руки.
Джени наклонилась вперед, ее волосы развевались на ветру:
— Это твой опыт. Ты можешь вынести из него то, что захочешь.
Ли хотела поблагодарить ее, но до нее уже дотянулись еще чьи-то руки и ей пришлось сжать зубы, чтобы не закричать. Больше всего на свете ей хотелось убежать, но, если она это сделает, ей придется заново проходить Коридор благополучия. Ли усилием воли заставляла себя делать шаг, потом останавливаться, снова делать шаг, снова останавливаться, как невеста, идущая к алтарю. Наконец, она уже не могла сдержаться и начала уклоняться от жестоких сжимающихся пальцев, прижав локти к бокам. Ее лицо горело, щеки были мокрыми от слез. Все вокруг выкрикивали что-то. Нэнси ухватила Ли за руку, но не сжала плоть — глаза у нее были грустные и испуганные. Два парня в конце строя ждали своей очереди. Они схватили Ли и сдавливали ее красные руки, пока она не охнула: этот тихий звук потерялся в гомоне толпы. Тот парень, что стоял справа, заглянул ей в лицо, и его шорты спереди зашевелились от мощной эрекции.
Она прошла мимо них, ее руки саднили, намокшая от пота рубашка елозила по сыпи на груди. Стэнли Джон взял ее за плечи и повернул лицом к проходу. Все начали аплодировать.
— Вот так, Ли! Давай! Это правильный путь!
— Давай, девочка!
— Не пройдешь через боль, ничего не достигнешь!
Пресыщенные, они начали расходиться, обсуждая ужин.
Стэнли Джон отпер дверь и ввел Ли внутрь. Боль в ее распухших руках не утихала.
— Тебе предстоит пять часов лечения.
В Ли поднялось отрицание:
— Пять часов? Но я не выдержу!
— Ты сомневаешься в себе? Знаешь что? Я докажу тебе, что ты сможешь выдержать шесть часов.
Они дошли до Комнаты роста. Он повернул ключ в замке и пропустил ее внутрь:
— Я хочу, чтобы ты подумала о своем отрицании. Здесь ему не место. И еще я хочу, чтобы ты задумалась о том, как глупо и самоуверенно ты себя вела, ставя под сомнение Учение. Ты поняла?
— Да.
— Я хочу, чтобы ты оставалась здесь до тех пор, пока не решишь, что больше не будешь демонстрировать слабость.
Ли услышала, как у нее за спиной глухо стукнула задвижка.
Она опустилась на пол и подтянула колени к груди. Скоро она уже раскачивалась вперед-назад, ударяясь спиной о стену. Лампочка под потолком отбрасывала тусклый голубоватый свет на маленькую камеру, которая отражалась в кусочке стекла, вделанного в верхнюю часть двери. У Ли не было сил. Руки саднили, тело чесалось и ныло, голова раскалывалась.
Свет выключился. Дальше последовало несколько минут тишины. Глаза Ли забегали, все тело подобралось. Потом из спрятанных где-то динамиков раздался невероятный шум, от которого Ли прижалась к стенке и закрыла уши руками. Закончился грохот так же внезапно, как и начался. Свет опять включился. Ли нерешительно разжала уши, ее сердце бешено колотилось, взгляд был прикован к лампочке под потолком.
Она начала плакать, издавать хриплые отчаянные крики. Она рыдала, забившись в угол. Наконец, закрыла глаза, совсем обессилев. Через десять минут комната снова погрузилась в темноту. Когда раздался неизбежный треск и грохот, Ли закричала, ползая по комнате, как угодившая в ловушку крыса.
И вот все прекратилось. У Ли так разболелась голова, что перед глазами все плыло. Она то засыпала, то просыпалась, подскакивая, чтобы убедиться, что лампочка горит. Она выключалась через равные промежутки времени, от этого ожидание становилось невыносимым. В конце концов Ли принималась кричать в темноте еще до того, как начинался шум. Оглушительный треск и грохот длился иногда три секунды, а иногда пять минут.