Складочки, собирающиеся вокруг ее глаз, когда она улыбалась, разгладились:
— Ты собираешься туда вернуться?
— Может быть. Если не смогу отговорить Ли возвращаться, мне придется поехать с ней в субботу, чтобы не выдать ее.
Дрей закусила нижнюю губу. Тим положил руку ей на живот, который чуть заметно выступал сквозь ровный слой накачанных мышц. Она посмотрела ему в глаза и накрыла его руку своей.
Тим почувствовал, как она напряглась.
Отстранившись, он проследил за ее взглядом. В дверном проеме стояла Ли. Подняв руку, она провела рукавом кофты по лбу, откидывая растрепавшиеся прядки:
— Извини. Я знаю, ты сказал мне ждать в гараже, но там так тихо и темно… Наверное, я просто не привыкла быть одна.
Увидев Ли в новом окружении у себя дома, Тим еще раз поразился тому, какая она худая. Она сняла свитер. В V-образном вырезе футболки видна была вновь появившаяся у нее сыпь и слишком резко выступающие ключицы. В искусственном свете синяки на ее руках и темные круги под глазами приобрели зеленоватый оттенок.
Ли протянула тощую руку:
— Привет. Я Ли.
Взяв ее руку, Дрей взглянула на Тима, и он чуть заметно кивнул.
— Андреа Альтман, — сказала она.
— Мне нужно… э-э… звонить на ранчо и оставлять голосовую почту. Каждые три часа.
Тиму дали тот же телефонный номер. Если ему понадобится поговорить с ТД, ему сказано было позвонить и попросить назначить время разговора. В течение трех часов ему перезвонит один из Про и сообщит время, в которое Тиму нужно будет перезвонить.
Тим вынул из кармана свой сотовый:
— Держи. Не звони отсюда по городскому телефону, хорошо?
— Хорошо. — Ли начала набирать номер, но тут у нее подогнулись ноги.
Тим поймал ее, прежде чем она упала. Дрей пододвинула стул. Ли закрыла голову руками:
— Простите. Мне очень жаль. — Она сделала несколько глубоких вдохов.
Дрей налила в кастрюлю воды и поставила кастрюлю на плиту:
— Тебе нужно поесть.
— Я не хочу доставлять вам никаких хлопот.
Дрей сверкнула на Ли своим фирменным взглядом, отметающим чепуху, которую она слышать не желала, и нахмурилась:
— Я не спрашивала тебя, хочешь ты или нет.
Когда в маленькой ванной, которая располагалась напротив комнаты Джинни, потекла вода, в соседней хозяйской спальне зашумели трубы. Тим, который как раз сидел на кровати и рассказывал Дрей обо всем, что произошло за эти три дня на ранчо, вдруг подумал, что эти трубы молчали целый год.
После того как Ли съела полную тарелку пасты и два сандвича с куриным паштетом, Дрей принесла из гаража надувной матрас и накачала его воздухом в комнате Джинни. В отличие от многих сильных и жестких женщин она терпеливо относилась к хрупким слабым созданиям. Но сейчас, когда Ли с ними не было, Дрей явно теряла терпение.
— Мне нужна твоя помощь, — сказал Тим.
— У нас здесь не сиротский приют.
— Она ввязалась в историю, которая вышла из-под контроля. Ей просто нужно время, чтобы…
— Она принимала эти решения. Она сама. Как, например, некоторые подростки палят из пистолетов или ширяются героином. Мы же не оказываем им услуги по реабилитации. — Дрей вздохнула, и ее челка взметнулась вверх. — А теперь она знает, где мы живем. И это при том, что она собирается вернуться во вражеский стан.
— Я надеюсь, нам удастся ее отговорить.
— Это другой вопрос. После того как ты рисковал своей жизнью, она здесь… для чего? Чтобы разведать обстановку?
— Завтра с утра мы первым делом устроим ей встречу с родителями. Будем надеяться, что она уедет с ними домой прямо оттуда.
— А если нет, ты повезешь ее обратно на ранчо? Это же безумие.
— Так все устроено. Мы не можем удерживать ее против воли. Ты же сама на этом настаивала. Что теперь изменилось?
— Она все-таки попыталась с тобой переспать.
— Она думала, что я в разводе.
— А-а, — протянула Дрей, — это меняет дело.
Гудение в трубах прекратилось, и Дрей ушла стелить постель.
Тим позвонил Медведю и коротко описал ему ситуацию, чтобы тот начал искать информацию по «отработанному материалу». Потом он достал из сейфа свой значок и «Смит-энд-Вессон», пристегнул кобуру к правому бедру, сел на кровать и положил пятиконечную звездочку пристава на колени. Слова ТД все еще сидели у него в подкорке, пробиваясь сквозь его притворство и натуру Тома Альтмана. Он действительно проявил излишнюю самоуверенность. Он действительно взял на себя полномочия, ему не принадлежавшие. Он действительно убил не тех людей, людей, не имевших отношение к смерти его дочери.
Ли мирно заснула, свернувшись калачиком под кучей теплых одеял на надувном матрасе в пустой комнате Джинни, хотя было еще только начало одиннадцатого. Застегнув молнию куртки, Тим остановился в дверях комнаты, где она спала. На полу возле подушки лежал наполовину съеденный шоколадный батончик — так, чтобы до него легко можно было дотянуться. Чтобы справиться с одиночеством, Ли попросила поставить к ней радио, и теперь из старой забрызганной краской магнитолы Тима доносилось чье-то негромкое пение.