Тим написал номер своего сотового на оборотной стороне стандартной визитки, которой пользовались все судебные исполнители и на которой был напечатан телефон их офиса:
— Если еще что-нибудь вспомнишь, позвони мне.
Кэйти оставила на секунду большого белого плюшевого медведя, которого до этого обнимала, и взяла карточку.
Тим встал и в последний раз окинул взглядом половину комнаты, которую занимала Ли. Голый матрас, пустые полки, пустая тумбочка у кровати. Он подумал, что жить в доме Уилла и Эммы Хеннинг, наверное, было не очень приятно. Да и находиться здесь с этими ухоженными и богатыми белыми девочками, которые красили ресницы и ногти и разговаривали на своем непонятном остальным языке, тоже. Они не умели сопереживать и думали только о том, как удержаться на верху социальной лестницы.
Это было его первое дело после расследования обстоятельств смерти Джинни, и он явно не смог держать в узде нерастраченное стремление защищать и покровительствовать. Рэкли посмотрел на оставшийся на стене кусочек скотча и подумал, что может позволить себе пожалеть чужую девочку, глядя на комнату, из которой она сбежала в такой спешке.
— Спасибо за помощь.
Кэйти поплелась за ним к двери:
— Я ведь позвонила к ней домой. Да если бы не я, ее родители вообще не узнали бы, что она пропала. Я сделала, что могла, — с ее лица на секунду исчезло заученное фальшивое выражение, и Тим увидел перед собой девочку, которая еще не научилась быть жестокой, — я не виновата в том, что у нее поехала крыша и что она связалась с какой-то сектой. — Кэйти протянула руку и потерла щиколотку, буквы у нее на браслете при этом зазвенели и подпрыгнули.
— А что означает КБПИ? — спросил Тим.
Она в смущении опустила глаза:
— Как бы поступил Иисус.
Медведь очень точно описал управляющую дома в Ван Нийсе. Действительно, настоящая старая карга. Тим даже подумал, что следовало использовать более красочный эпитет. Ее квартира, насколько Тим успел разглядеть в щелку приоткрытой двери, представляла собой настоящие джунгли — все пространство оккупировали подвешенные под потолком растения. Квартира, да и сама миссис Адэр Петерс пахла несвежим кофе и кошачьей мочой. А заведовала она оштукатуренной высоткой с закопченными зеркалами в холле и украшенными грубой лепниной коридорами.
Адэр вышла из квартиры, тяжело отдуваясь и судорожно сжимая руками полы вельветового блейзера, из-под которого виднелась ночная рубашка. Они вошли в лифт — находиться с ней в столь замкнутом пространстве было нелегко, Тим с трудом терпел запах.
Путь до второго этажа показался ему почти бесконечным. У квартиры, где раньше жила Ли, Адэр извлекла из кармана увесистую связку ключей, открыла дверь и прошаркала внутрь. Тим последовал за ней.
Его взгляду предстала маленькая комнатушка, часть которой занимала кухня, отделенная барной стойкой. Еще в квартире была ванная, настолько крохотная, что открытая дверь упиралась в унитаз. Под единственным окном на стене была закреплена ржавая батарея. Из самого окна открывался вид на огромный рекламный щит, на котором какой-то безвестный гений написал: «Усама бен Ладен тупой нигер».
Было совершенно очевидно, что Ли передала все свои деньги секте, после того как уехала из Пеппердина.
— А я надеялась, что вы, может, захотите снять квартиру, — повторила Адэр в четвертый, и Тим очень надеялся, что в последний раз, — она так тихо съехала. Да у нее и вещей-то почти никаких не было.
— Соседи сказали, что она редко бывала дома.
— Почти вообще не бывала. Я и видела-то ее всего пару раз. Она потихоньку выскальзывала из дома рано утром. Возвращалась поздно. Никакого стыда у нее не было!
— Мисс Хеннинг давала объявление о продаже мебели перед тем, как съехать. Вы что-нибудь об этом знаете?
— Да у нее не хватило воспитания даже на то, чтобы предупредить меня, что она съезжает с квартиры. Но я знала, что она кое-что продает. Я помню, как сказала большому парню, чтобы он не держал входную дверь нараспашку. Так же любой может войти с улицы!
— Что за большой парень?
— Олух, который помогал ей с распродажей мебели. Даже не то чтобы помогал, а вроде как руководил. У него такое странное имя. Скип, Скит, — Адэр щелкнула костлявыми пальцами, — черт, не помню. На нем была какая-то потрепанная, чуть ли не дырявая рубашка — это он так мускулы свои напоказ выставлял. А на шее висела какая-то цепочка.
— Золотая?
— Нет, что-то такое с бусинами.
— А вы не помните, кто у них купил мебель? Может, кто-то из вашего дома?