— Он позвонил мне два дня назад, — прошептала Алиса, спустя минуту. Тишина казалась мне звенящей и лишь голос подруги — монотонный, спокойный и, даже можно сказать, безразличный — нарушал ее. — Попросил ничего не говорить тебе, не писать и не звонить. — Краснова снова замолчала, отставив тарелку с недоеденным куском торта, и сцепила руки в замок на коленях. — Дядя Сережа не стал объяснять причины своего поступка, да и я не вправе была спрашивать. Он лишь попросил об одном одолжении…,- протянула девушка, замявшись в конце.
— И каком же? — с сарказмом спросила, криво улыбнувшись. — Побыть свидетельницей?
— Настя-я, — вздохнула Алиса, покачав головой. — Твой отец попросил взять у него интервью, как только пройдет первая волна слухов в СМИ. По этой же причине он не хотел, чтобы я говорила тебе о свадьбе, они боялись твоей реакции, — пожала плечами подруга и, встав с дивана, села напротив меня, скрестив ноги. Она ласково погладила меня по голове и сжала мои ладони в своих. — Вам просто нужно поговорить…
— Я не собираюсь разговаривать, ни с одним из них! — воскликнула, вырывая ладони из некрепкой хватки Красновой. — Так нечестно! — закричала, пнув диван. Пальцы на правой ноге заныли, но я не обратила на это внимание, продолжая выплескивать свои эмоции наружу. — Они поступили нечестно! Двенадцать лет, прошло двенадцать лет, на протяжении которых они даже поговорить друг с другом не могли, не поругавшись, — меня будто прорвало. Все то, что копилось долгие годы: обиды, боль, от ухода мамы, ее постоянные переезды, свадьбы отца и его тотальный контроль — наконец-то вышло наружу. — Она ни разу не приехала на мой День Рождения, а он ни разу не отпустил меня к ней! Они ненавидели друг друга большую часть моей жизни, а теперь решили пожениться, сойтись? ПОЧЕМУ!? — воскликнула, так и не найдя подходящего ответа.
— Мне жаль Настя…,- сказала Алиса, притягивая ко мне руку, от которой я сразу же отмахнулась. — Но я не знаю, милая, правда не знаю.
— А если бы знала, то сказала бы? — спросила, смотря на нее с ироничной усмешкой на губах.
— К-конечно! — воскликнула Краснова.
— А если бы отец попросил не говорить? — уточнила, хотя и так уже знала ответ на заданный мной вопрос.
— Ради твоего бла…
— Понятно, — кивнула и, быстро преодолев расстояние, разделяющее меня с журнальным столиком, на котором стояла открытая бутылка вина, взяла ее и сделала пару больших глотков прямо из горлышка. — Просто отлично, даже лучшая подруга меня предала!
— В тебе говорит обида на родителей и алкоголь, — вздохнула Алиса, сложив на груди руки. Она стояла посреди комнаты и с недовольством во взгляде смотрела на бутылку в моей руке. — Что плохого в том, что твои родители счастливы? Спустя столько лет они снова нашли друг друга и воссоединили семью! — воскликнула она, разведя руками.
— Было бы что воссоединять, — усмехнулась, делая еще один глоток. — От нее остались лишь жалкие воспоминания двенадцатилетней давности и руины, на которых папа эти двенадцать лет пытался построить новую семью. К сожалению, предыдущие четыре раза ничего не вышло, — пожала плечами, потянувшись за тарелкой с тортом Алисы.
— Я не верю, что в глубине души ты не рада, что твои родители снова сошлись. Ты ведь так мечтала об этом…
— В детстве! — перебила ее я, не дав договорить. — Но детство закончилось и мечты вместе с ним канули в лету, — усмехнулась, делая новый глоток вина.
— Думаю, тебе хватит, — вздохнула Алиса, подходя ближе и требовательно вытягивая руку вперед.
— Еще чего, — фыркнула, прижимая к себе бутылку. — Я на грани депрессии, мне это, сказала, указывая взглядом на бутылку, прижатую к груди, просто необходимо!
— Ты на грани женского алкоголизма и истерики, — покачала головой Алиса, отбирая у меня бутылку. — Поэтому отдай это мне, а сама в душ и спать, — строго сказала она, подходя к раковине и выливая туда остатки вина.
«Да это же просто варварство!», — подумала, прежде чем смачно зевнуть и, встав на ноги, переползла на диван. На большее сил у меня уже не было. Поэтому, подмяв под себя декоративную подушку и положив голову на вторую, буквально на минуту прикрыла глаза и провалилась в сон до самого утра.
Проснулась от того, что у меня жутко болела спина, шея и рука, которую я отлежала — итог проведенной ночи на неудобном диване. Потянулась, а с губ сорвался стон наслаждения, как же приятно поменять позу и размять ноющие мышцы. Голова не болела, что, на мой взгляд, является безусловным плюсом и одной из особенностей моего организма. Очень надеюсь, что к годам тридцати ничего не изменится.