“Ну, облом! — расстроился Токарев.— “Парашу” схлопочу — и накрылись каникулы…” — Он нетерпеливо толкнул Мерецкую коленом:
— Давай рассказывай по-быстрому, чего там разряжать-то?
Некогда преданная подруга по парте только отмахнулась:
— Погоди ты!
Она натужно зашептала в спину уходящему Алексу:
— Разведи сначала электроды в стороны! Шарики это, слышишь, шарики такие! Потом крути ручку!
Она буквально не находила себе места — подскакивала, делала знаки руками, по-гусиному вытягивала шею. Это было так на Марину не похоже, что Саша даже забыл на секунду о собственных проблемах и с удивлением уставился на нее. Зрелище было жалкое. Рука его сама по себе начала рисовать Мерецкую в виде птицы-секретаря, которую он видел когда-то в передаче “В мире животных”…
Настало время позора. Алекс честно пытался найти электростатическую машину. Дергал за все ручки, давил на кнопки, заглядывал под стол. В конце концов Елена Аркадьевна отогнала его от приборов и принялась задавать вопросы по темам последних занятий. Но каждый ответ ученика почему-то обрывался еще в самом начале и заканчивался бессильным: “Ой, забыл”. Елена Аркадьевна, явно переживая не меньше Алекса, упрощала и упрощала предмет разговора, пока не опустилась до уровня детского сада. Все было напрасно.
— Чего же ты? -сказала Елена Аркадьевна с чувством.— Думаешь, просто так я вчера тебя на перемене ловила? Специально ведь предупреждала, что вызову… Тьфу! Не мог один раз подготовиться, бестолковище!
На Алекса было больно смотреть. Он сел за парту, похожий на мятый фантик от конфеты. Но сразу расправился, налился румянцем и стал всех вокруг толкать, горячо шепча: “Слышь, двойку не поставила! Слышь, ответил все-таки!”
— Давай, Токарев, выступи за себя и за друга.— В голосе Елены Аркадьевны появилось что-то жалобное.
Громыхнула сдвигаемая парта. Саша вскочил, будто хотел рвануться к доске. И вдруг замер. Казалось, его порыв ушел куда-то внутрь тела, вызвав секундную дрожь. Он глянул на приборный стол и тоскливо пробормотал: “Где же эта поганая машина? А-а, ударю веером, всех демонтирую…” После чего зажмурился, закусил нижнюю губу. Лицо его мучительно скривилось… Никто не обратил внимания на столь странное поведение, лишь Елена Аркадьевна почувствовала что-то неладное:
Спокойно, спокойно, Саша. Ну-ка соберись.
Я вполне,— отозвался Токарев, открыв глаза.— А вот ваша техника немножечко того.— Он вытер со лба выступивший пот.
Что значит того?
— Да не работает электрическая машина,— с достоинством объяснил он.— И вообще там на столе ничего не работает, я же вижу.
Да ну тебя! — возмутилась учительница.— Поумнее бы чего-нибудь придумывал, если уж не желаешь учиться!
Почему, я все выучил! Надо развести электроды в стороны, а потом крутить ручку. Электроды — это там шарики такие есть.
Ладно, хватит с меня ваших выкрутас.
Елена Аркадьевна подошла к учебной аппаратуре, решительно цокая каблучками.
— Все смотрим сюда! — комментировала она свои действия.— Токарев, Чернаго, вот электростатическая машина…
Она принялась размеренно вращать резиновую рукоятку, одновременно поясняя: “Заряды накапливаются… здесь положительный, там отрицательный”, но через минуту всполошилась:
— А искра? Где же искра!?
Некоторое время она продолжала вращательные движения в ускоренном темпе и наконец бросила эго бесполезное занятие. Растерянно наклонилась к самому столу, что-то высматривая.
И вдруг стала пятиться, не меняя согнутой позы.
— Ой, вылезает — Голос ее вместо звонкого был непривычно сиплым — Ой, ползет. ..
Класс ничего не понял.
Что там, змея? — шепнул кто-то.
Вспышка спереди! — страшно завизжала Елена Аркадьевна и присела на корточки, закрыв голову руками. Тут наконец стало видно: от учебного устройства, зловеще потрескивая, отделяется светящийся шар, похожий на апельсин.
— Вот так накрутила ручку,— оторопело произнес Алекс. Шар повисел над столом, затем медленно на бреющем полете пересек класс по диагонали, вызвав массовое ныряние под парты, и мирно вылетел в раскрытую форточку.
— Дети, вы живы? — слабо спросила Елена Аркадьевна, осторожно выглядывая из под локтя. Дети не ответили ей, не до того было: кто сидел под партой, кто, свесив челюсть, смотрел на обуглившуюся форточку и с трепетом ждал возвращения жуткой штуковины.
— Товарищи, бояться нечего — внес ясность Хлумов — Это просто шаровая молния, необъясненный пока феномен природы.