О том, чтобы овладеть телепортацией, телекинезом и другими подобными вещами вопросы конечно были. Но получив пояснения, что как ни крути, сотню лет проживи, постоянно совершенствуясь, тогда может.
Зато навыки разгона восприятия и ускорения тела им давали от души. Хватило всем. И надолго. И сейчас от воспоминания у Яра начинали заранее ныть связки и мышцы. Хотя воспоминания того стоили.
Их группа прошла от Архангельска до Алтая таким манером, само собой по глухим местам или своим деревням, выходя там, где людно, чтобы потренировать накидывать мороки. Их принимали и в общинах старого закона во всей территории где они прошли. Были и бани, и праздники, и новые знакомства. Гостили и в племенах с шаманами, рассказывающими свои легенды и делящимися опытом по ремеслу, смотрели на обычаи немногочисленных народностей севера.
Видели развалины древней цивилизации севера, заросшие остатки городов. Как — то раз Остромир обмолвился, что не все мол, похоронено, есть и такое что огого и работает. Но тему дальше развивать не стал. Именно в том походе, куда общинные поселки и деревни посылали свой молодняк научиться уму-разуму, он и встретил недалеко отсюда шерстяной комок, который тогда назвал Мариком.
И тогда, широкоплечий и кряжистый, добродушный Олег, пришедший на помощь по просьбе Добрыня, пояснял Яру как разговаривать и вести себя с животными, понимать и делать так, чтобы поняли его самого. И объяснил, как поступать с любознательным медвежонком, оставшимся без матери. Наставлял делать так, чтоб и зверю помочь и не привыкал этот самый зверь к человеку, ни к запаху, ни к помощи.
Сейчас, вспомнив как Марик пытался его обнять, и не забыл за эти два года, Ярослав понял, что медвежонок совсем не слушал Олега и наставления его пропали для Марика почем зря. Свой поход они тогда завершили в Дубовом Бору, где их уже ждал Старый и он познакомился с Ксеней.
— Ярослав встал и по пояс серьезно, но с достоинством, поклонился к солнцу. Не каждый день Добрынь тратил силы на обучение этого «да еж мае, куда тебя опять ударило, где концентрация» по его выражению олуха, во сне. Да и момент подгадал хороший. Яр поймал более- менее устойчивое равновесие духа после встряски, а Добрынь поймал его самого. В этот раз Яр успел продержаться подольше, на полсекунды кажется, хотя время там очень размыто.
И за наемников ничего не сказал, но за этих его будет журить скорее старший волхв, Добрынь разнесет, пожалуй, за исполнение.
Грубых ошибок не было, иначе он бы тут не стоял, но рисковые моменты были, и они были не просчитаны. Но с этим позже, а сейчас…
— А сейчас мы с тобой, морда ты мохнатая, пойдем собирать ягоды. Ярослав запустил руки в густую шерсть зверя на шее и потрепал его в стороны. Мишка отозвался довольным урчанием, и завалился на спину, мол он все понял и согласен, но сначала его почесать, а то Ярик бывает с ним редко, а леший, нехороший такой дух, то занят, то делает вид что занят. Через пару часов, когда был полный котелок брусники и клюквы, котелок кипел на огне, а Марик дожевывал накопанные корешки, заявился хозяин.
Посидев пару минут как обычно под деревом, молча глядя на компанию друзей, оказался около костра и задумчиво что-то начал там высматривать.
— Ты здесь надолго? — отстраненно спросил хозяин. — я не гоню, ты не подумай, наоборот…
— Я не сильно занят вообще сейчас, — ответил Яр, — в городе мне делать нечего, годовой марш по тайге с Добрынем месяцев десять как закончился, нового в этом году не будет уже, срочных дел в помощь никаких нет, так что я в свободном отдыхе, саморазвитии, — улыбнулся Яр, — сейчас кашу с компотом с Мариком доварим, и на утес пойду, здесь недалеко. Там вид потрясающий, вечером и ночью. А завтра утру пойму, куда мне дальше.
— Тоже верно, — вздохнул старый дух, — утро вечера то мудреней. Поможешь мне немного по хозяйству, там рыська приболела. До заката управимся.
— О чем речь, — поднялся Яр — показывай. — Марик понесешь кашу рыське, нет? Точно?
Когда солнце клонилось к закату он сидел на этом месте, которое облюбовал еще тогда, когда маленький медвежонок тащился за ним не отставая, а Олег пояснял как общаться с животными.
Заблудившиеся странники,
Не чужие на своей земле,
Но бродяги и изгнанники
В чьей-то жестокой игре.
Поклонившись четырём ветрам,
Шли на все четыре стороны.
Волки кровниками стали нам