Ясно, — протянул Ярик, — а как дети пропали?
— Днем, играли с другими детишками. Больше я не знаю, здесь был в это время. Потом такой гвалт начался, суета, милиция, толком так ничего и не нашли. Я здесь только молиться могу. Изо всех сил.
— Что же, пойду, спасибо вам за то, что поделились, позвольте еще вопрос. Вы мне все рассказали, не спросив ни кто я, ни откуда, ни почему спрашиваю.
Священник внимательно посмотрел на Яра, на долю секунды взгляд словно подернулся дымкой, но это было мимолетно.
— А это разве важно, — ответил он, — я же вижу ты правду сказал, и про детей, и про животных болезнь. Значит Божьи пути тебя сюда привели. Нужно будет расскажешь, а нет, так просто что бы удалось тебе дело твое, могу только молиться. — повторил отец Федор.
Ярослав молча слегка кивнул и пошел прочь.
— Да, — окликнул настоятель его, — не знаю нужно это или нет, но с осени прошлой, жена его, Лёни то есть, словно подавлена, гложет ее что-то. Не спрашивай почему, даже на исповеди ни разу не сказала, и сам наш умелец тоже какой- то словно не в себе ходит, с того же времени, примерно. Хотя может просто дома нелады в семье.
— Скорее всего, — закончил Ярослав и ушел.
Пока Ярослав шел по поселку. Гнал мысли прочь. Что бы прислушаться к интуиции, нужно освободить ей место от постоянного шума в голове, так учил Белослав. И поймав состояние легкой отрешенности, потихоньку направлять тонкий поток мыслей по нужному направлению, сверяясь с внутренней чуйкой.
И сейчас она тихо твердила, что идти к родителям детей смысла нет. Разум был в принципе согласен. Тревожить по живому такие раны, случайно дать надежду или наоборот усугубить горе расспросами. Тем более он не из полиции, не родственник, никто. Он здесь вот идет. И в тоже время его нет.
К кузнецу зайти стоило, но посоветовавшись снова с внутренним голосом, решил, что пока не надо. Не с чем идти, если они тут вообще причем. Если жена его даже отцу в церкви не проговорилась, а муж ее слушает. Нет, рано.
А вот прогуляться по округе и глянуть местность вполне стоило. Да и старосте было дано обещание посмотреть. Вот он и посмотрит.
Перебирая в уме, что еще мог сделать он здесь, не спеша брел по селу. Глядя на дома, ждал, не будет ли отклика внутри на какой-то из них. Раз он сюда дошел, да еще и с предварительными знаками, вроде сновидений у хозяйки старосты, значит зачем-то боги сюда вывели. Теперь оставалось самое простое, ага. Понять зачем.
Легкий вопрос, второй можно сказать после вопроса о смысле жизни, — иронично подумал Яр. — Нас послали, мы пошли, — хмыкнул он про себя.
У домов народу уже не было видно, ажиотаж от его появления к счастью спал. Парень спокойно добрался до края деревеньки, когда уже проходя забор, его из-за спины окликнул озорной девичий голос. Яр был готов поклясться, что сзади только что никого не было. Ни людей, ни духов.
— Эй, красивый, куда так спешишь, — голос был звонкий и вызывающий, — может подаришь девушке хоть взгляд своих красивых глазок?
Обернувшись, он умудрился споткнуться, хотя стоял на месте.
Глава 10
Она сидела, задумчиво болтая ногами, на выключенном пульте координации управления огнем бортовых батарей. Одетая в сплошной черный комбинезон, контрастировавший с ярко- белым цветом ее волос, доходящими до середины лопаток. По левой стороне груди по комбинезону от левого плеча, спускались до пряжки ремня три длинные красные полосы и две короткие. Даже обычный военный комбинезон, обрамленный основой раскрывающейся легкой экзоброни, внутрипалубного варианта, ей очень шел.
Милое личико, с немного курносым носом, остренькими ушками и живыми глазами. И сейчас они были влажные. Девчонка с трудом сдерживала слезы, пытаясь не расплакаться.
Гараон, в таком же комбинезоне черного цвета, за своим пультом ведущего собирал статистику полета последних суток. Очень напряженных суток, по внутрикорабельному времени. На комбинезоне главного пилота тяжелого рейдера красовались две широкие параллельные синие полосы от правого плеча, так же до пояса.
Глядя на цифры расхода энергии, расчеты траекторий маневров и прыжков, и другую познавательную информацию, он думал, что она все-таки очень красива. Ей к лицу и форма, и расцветка офицера корабельной артиллерии, и даже слезы смотрятся мило.
Хотя с ними пора заканчивать. Она, конечно, молодая еще, первый серьезный вылет. Но мало ли кто зайдет на мостик. Плачущий офицер, главный по пушкам, может вызвать ненужную панику, — хмыкнул про себя Гараон. — И так все на взводе. Нужно ее чем-то отвлечь, простым и понятным. Что бы уверенность поднялась.