Сверху раздался крик мальчика:
- Мама! Мамочка!
Его голос вывел меня из транса. Я не могла оставить ребёнка одного, да и умирать мне пока не хотелось. Между тем монстр начал подтягивать меня к себе. Изо всех сил цепляясь за верёвку, я заорала:
- Кирос, лопату!
Тот среагировал мгновенно, и это спасло мне жизнь. Свесившись в яму по пояс, он передал мне оружие. А я, рискуя повредить ногу, рубанула им по липкой, бледной ленте языка. Раздался визг, похожий на скрежет, и хватка немного ослабла.
Но монстр не сдавался. Тогда, позволив ему подтащить себя ближе, я, изловчившись, вонзила заострённый конец лопатки в расположенный по центру лба жёлтый глаз. Брызнула слизь, обвившие меня мерзкие кольца бессильно соскользнули, и существо бездыханно распласталось на дне воронки. Прихватив зубами порвавшийся по шву балахон, я, совершенно обессилевшая и мокрая от пота, выбралась наверх и свалилась к ногам рыдающего сына.
- Не реви, - стирая пальцем слезинки с его щёк, ласково сказала я. - Я жива, и не брошу тебя, как и обещала.
И, приподнявшись, обняла мальчика. Тот послушно сдержал слёзы, немного пошмыгал и успокоился.
- А ты воин, мама! - с уважением сказал он. - Хороший боец.
- Где-то я уже слышала это, - подумалось мне. - Ах, да, то же самое говорил Каргейр...
- Нет, Кирос, я жива только благодаря тебе. Ты не единожды меня спасал.
Он замотал головой.
- Я делал лишь то, что каждый выживший обязан сделать для другого. А ты боролась и победила.
- С твоей помощью...
- Это не имеет значения. Не будь меня, ты бы всё равно справилась. Я горжусь тобой!
Я проглотила подступивший к горлу ком.
- Теперь ты понимаешь, кто помогал людям исчезать?
Он кивнул.
- Сынок,- продолжила я, смакуя непривычное слово, - скажи, здесь была ядерная война?
- Когда солнце обрушилось людям на головы, горели и склады с атомным оружием, - ответил он, - часть его взорвалась. Думаешь, мутанты появились из-за этого?
Я утвердительно помычала.
- Значит, на нашем пути может встретиться что-нибудь более страшное, - сведя брови к переносице, задумчиво проговорил мальчик. - Придётся стать ещё осторожнее.
- Да, но вот прятаться нам теперь негде, - возразила я. - Зная, кто живёт в кратерах...
- Что-нибудь придумаем, - успокоил меня Кирос. - Вокруг много мусора, можно скрыться за любым крупным обломком.
- Ну, что, пойдём? - спросила я.
- Да куда?! - замахал руками мальчик. - Тебе отдохнуть надо.
Он снова расстелил подобие ковра и, посидев с полчаса, мы отправились дальше. Нам удалось без приключений добраться до небольшого поселения, где мы решили заночевать. Выгнав из уцелевшего домика с разбитыми окнами стайку каких-то животных, оказавшихся огромными рыжими тараканами, Кирос затопил печь, а я, оставив сына хозяйничать, отправилась на «шопинг».
Выход мой оказался удачным. Видимо, городок не попал в зону обстрела, поэтому многие здания сохранились в неприкосновенности, и мне удалось отыскать сменную одежду для себя и ребёнка. А ещё я обнаружила компас и старую карту России, которые тоже решила забрать.
Возвращаясь, я наудачу заглянула в небольшой подвальчик, и, когда глаза адаптировались к темноте, слегка рассеиваемой светом, лившимся из открытой двери, ахнула: я находилась в оружейной лавке. Расстелив на полу широкое пальто, я кинула на него несколько пистолетов, ружей и кучу подходящих патронов. Чтобы определить их принадлежность, мне приходилось часто выбегать наверх, и я порядком запыхалась. Закончив, я, сгибаясь под тяжестью узла, направилась к дому, где ждал сын.
Приблизившись, я увидела, что Кирос с горящими ветками в руках мечется у входа, отбиваясь от... тех самых тараканов, которых мы вынудили покинуть избушку. Несколько насекомых горели, но большинство продолжало напирать. Я кинулась на помощь.
Бросив наземь мешок с оружием, я распутала узлы и достала пневматический пистолет, бьющий металлическими шариками. Странный этот выбор объяснялся тем, что только в него я вставила полностью заряженную обойму.
Стреляла я хорошо и, паля по тараканам, почти не давала промахов. Гиганты падали с предсмертным скрипом, а сын поджигал поверженных. Через десять минут у входа догорали трупы погибших насекомых, а оставшиеся в живых улепётывали со звуками, напоминающими матерную ругань.
Повествование Ники прервал дружный хохот людей и эвгастов. Смеялись и Юля, и освоившийся Кирос. Лишь Гергени и Кренот, не знающие особенностей русской «культуры», с недоумением наблюдали за происходящим.
- Мама, - взвизгивая от смеха, произнёс мальчик, - тебе надо книжки писать.
- А я пишу, - улыбнулась женщина.