Однажды утром меня разбудили удары железа по железу. Удивился, кто такой дурной, что начал кузнечные дела прямо возле баронской опочивальни. Но все оказалось куда проще. Это было средство сигнализации. Быстро оделся и спустился вниз. Во дворе замка собралось уже большое количество народа, и ждали только барона. Тот вышел высокое крыльцо, и начальник стражи у ворот сообщил, что прибыла почтовая птица с донесением, оказывается, соседний герцог сегодня утром перешел границу баронства и направился через перевал, с войском, в количестве около пяти тысяч человек, трех осадных башен и двух таранов. Все знали, что у дороги через перевал, конечная точка, это наш замок. Продвигаться им предстояло еще дней пять, так как они везли осадные орудия и приготовленные лестницы. Вантилий ту же свистнул свой отряд и те понеслись сломя голову натягивать амуницию и готовиться к выступлению. Я подошел к барону, тот был бледен, но вид оставался решительным. Только я хотел расспросить его о том, как нам лучше встретить врагов, как он, опередив меня, сказал, что если мы не отобьемся, то в замке, в живых, не оставят никого. Мне поплохело, раньше я воспринимал какое-то абстрактное наступление, какого-то абстрактного герцога, а теперь все превращалось в реальность, и скорее, в страшную реальность.
Барон распорядился усилить караулы на стенах. Открыть арсенал и вооружить мужскую часть населения замка. Уже через несколько часов в замок потянулись подводы с добром крестьян из ближайших деревень. Приехавших размещали по давно определенным местам, а мужскую часть крестьян снабжали оружием и приписывали к районному голове. У такого командира в подчинении было около двух, трех деревень. Это около ста человек. На вскидку мы могли выставить армию защитников около восьмисот человек. Расклад, по сравнению с противником, получался один к шести. Нам в помощь набиралось еще человек триста, но это были женщины с детьми. Поднести стрелы, поддерживать огонь под чанами с кипятком и смолой, оттаскивать раненых. Лечением займется местный священнослужитель со своими послушниками. В целом мы могли противопоставить армии герцога тысячу двести ополченцев, это если считать дружину Вантилия, из восьмидесяти человек.
Через два дня пришло сообщение с птичьей почтой, что на перевале враг потерял около восьмисот человек убитыми и раненными и одну осадную башню. Значит один из искусственных обвалов прошел удачно. Повторно, конечно, не удастся подвести их к еще одной такой ловушке, но, даже сработав один раз, эта тактика себя оправдала. Одну шестую часть армии завоевателей мы убрали, а самое главное, лишили их одной осадной башни.
В течение еще двух дней пришло еще пять донесений. Потери противника увеличились еще на триста человек. Партизанская война себя оправдывала. Не зря я просидел с Вантилием несколько вечеров. Тот, видать, намотал на ус мои рекомендации. Если парни уцелеют, то у нашего барона будет свое спецподразделение для выполнения особых заданий. На пятый день, опять услышал своеобразный колокол. Выскочил, вооруженный до зубов, в кольчуге собственного изготовления. Но оказалось, тревога ложная. Выяснилось, что у барона родился наследник. Роды прошли удачно.
Все восприняли эту новость как знак свыше. Значит, не уступим мы врагам свои земли. Значит, будет, кому гулять по нашим горам, лесам и полям. Народ скромно отметил это событие. Барон распорядился выкатить бочку вина. Но его пили мало. Все же ждали герцога с минуты на минуту. И действительно, к вечеру, злые, усталые и голодные они вышли на открытый участок ближайшего склона. Стали располагаться прямо там, так как замок располагался буквально в двух полетах стрелы от этого склона. Лагерь врагов разворачивался. Ставили походные палатки и шатры для командиров. Отдельно возвышался шатер герцога с поднятым над шатром флагом. Тот развевался и разобрать, что на нем нарисовано, было невозможно.