Его люди осаживают коней, разглядывают наших девочек и северян, даже не пытаясь скрыть недоброжелательного удивления.
— Кто такие? — спрашивает Анну, выезжая вперёд.
— Волки Львёнка Хотуру ад Гариса, — говорит бритый, облизывает губы, поправляет ворот рубахи под кирасой. — Кто с тобой, старший брат? Что это?
— Этот Хотуру — Львёнок Львёнка? — отвечает Анну вопросом на вопрос. — Его земли, что ли?
— Его отец получил их из рук Льва Львов, — говорит бритый. — Почему…
— Львята Льва — на его земле, — говорит Анну. — Пятый Львёнок и Маленький Львёнок. С ними — воины Прайда и гости Прайда.
— Девки, — говорит бритый, снижая голос. — Почему твои воины — вооружённые девки? Ты — настоящий Львёнок, старший брат?
— Безбожно, — громким шёпотом, кивая, говорит парень в чёрной «бандане» у бритого за спиной. — Противоестественно и безбожно вообще.
— Смотри, Горту, — говорит другой боец, — эти, беловолосые — язычники. Позор.
Наши девочки превращаются в валькирий прямо на глазах — их руки тянутся к эфесам сами собой. У Эткуру багровеет лицо.
— А ну молчать! — рявкает он, перебив Анну, не успевшего что-то сказать. — Не сметь рассуждать в присутствии Пятого Львёнка Льва, собаки! Отребье! Я тут решаю! Лев Львов — отец мне! Я решаю!
— Да это — враньё, — говорит пожилой боец из местных и тычет пальцем в Эткуру. — У Львёнка Льва — чтоб в свите были безбожники и девки? Они — поддельные. Шпионы с севера.
— Ты, брат — пока брат — слушай, — говорит пожилому Анну, останавливая Эткуру, схватившегося за меч. — Ты Львёнка Льва оскорбил. За такое — смерть. Мои люди убили бы тебя, если бы не земли приграничные. Я знаю — вы живёте в тревоге. Но — ты оскорбил. Напрасно. Знаешь Печать Прайда?
Печатью Прайда отмечено оружие, она же вычеканена на упряжи. На рукоятях мечей — священные львиные головки. Но ни они, ни Печать Прайда никого не убеждают: я вижу, что местные вояки сходу ввязались бы в стычку, будь нас меньше.
— Враньё, — повторяет пожилой. — Что — печать… Львёнок — виден в повадках. Какой Львёнок возьмёт в свиту девок? И безбожных тварей?
— Это сказано верно, — говорит бритый.
— Вас всех надо убить? — спрашивает Элсу. — Вы предаёте Прайд?
— Если ты вправду из Прайда, то ты и предал Прайд, — говорит бритый. — Это твоя рабыня? Да? С открытым лицом, без знаков Прайда, с оружием…
— Ты — сволочь, — в тихой ярости говорит Кору. — Сволочь, разнеженная без войны, волк, живущий в господском доме. Ты ничего не знаешь. Смерть — за оскорбление Маленького Львёнка, лучшего из всех.
Заговорившая девочка воспринимается здешними волками, как Валаамова ослица. С одной разницей — Валаам прислушался к ослициным словам.
— Собака! — скорее удивлённо, чем злобно восклицает бритый и тянет меч из ножен. — Паршивая сука! И твой… ряженый… да я сам его…
И Кору всаживает ему в переносицу метательный нож. Я даже не успел проследить, когда и как она его достала.
— А, измена! — кричит пожилой в ярости и ужасе. Его товарищи хватаются за мечи.
Всё. Драка.
— Стойте!! — голос у Анну такой, что его жеребец прижимает уши. Да, так можно командовать войсками. — А ну стоять, псы! Оружие — в ножны. Я тебе сказал, сын свиньи, оружие в ножны! Я всем приказал! Ты, старик. Проводишь меня и моих людей к Львёнку Хотуру. С него — отдых людям и корм лошадям. А что делать с тобой — решит твой господин.
— Что со мной делать… — бормочет пожилой. — Измена же… девка убила Инху…
— Оруженосец Маленького Львёнка, любимого сына Льва Львов, — говорит Анну презрительно. — Повтори. А не девка. Поехали.
Местные мнутся. Наши блестят глазами и так и не убирают рук с эфесов.
— Оруженосец… женщина… а Инху-то…
— Ты что, забыл, старик, что смерть — за оскорбление Прайда, за оскорбление Львят? — продолжает Анну. — Что Львята решают, Львята из Прайда, а не волки? Мне надо было не удерживать людей, да? Чтобы вы передохли тут все?
— Это мудрое слово, слышь, Ориту, — робко говорит молоденький местный. — Они бы могли всех убить… их больше.
— Трус! Шакалёнок! — вопит Ориту на молодого, замахивается.
Наш Лорсу перехватывает его руку:
— Не позорься, старик. Сам боишься — сам называешь младшего трусом?
— Не понимаю! — восклицает парень в «бандане». — Не понимаю, как это возможно! Не похоже ни на что, не видел я такого никогда…