А Учитель молчал и смотрел во все глаза, будто Госпожа А-Рин упала в пустыню прямо с выгоревшего южного неба.
Запись № 147-03;
Нги-Унг-Лян, Лянчин, пустыня и торговый тракт на Чангран
Результаты допроса, который устраивает мне Анну, вряд ли могут его утешить. Я обещаю только медицинскую помощь его людям. Единственное, на что осторожно намекаю — вроде бы, мой товарищ-знахарь не видал Ар-Неля в мире мёртвых. Укрепляю его надежду — нужна ему надежда.
Похоже, Анну мне и за это благодарен. За надежду в чистом виде. Милый-дорогой Ча — важный компонент его планов. Интересно, в какой степени Анну вообще решился на бунт из-за Ар-Неля? Искренне надеюсь на здравый смысл упомянутого Синего Дракона — может быть, он не станет сразу убивать заложника?
Всё, впрочем, выяснится позже, а пока замечательно идёт!
Я слушаю разговоры бойцов и наблюдаю зарождение новой идеологии Прайда. Мне было уже совершенно очевидно, что в случае нашей победы новый Прайд будет состоять из трёх Львят, приближённых волков и, скорее всего, совершенно аномальной, по старым меркам, группы Львиц — не «ночного совета», не бахчисарайского гарема, а вполне себе полноценных бойцов с прямым правом голоса, в нарушение всех старых клановых традиций. Я наблюдаю Львицу Кору — ни много, ни мало. И очень возможно — Львицу Ви-Э. Они уже давно не рабыни — если они и их мужчины останутся в живых.
Новые женщины Лянчина. Сними чадру, открой лицо, для всех прекрасной будь.
Забавно, что себя сейчас я воспринимаю только как транслятор сигнала, как передвижную антенну и, отчасти, как переносную аптечку для бойцов. Меня увлекло всеобщее настроение — когда обрыдли эти долгие концы, походы, переходы и неизвестность. Кажется, подсознательно я тоже рвусь в бой — хотя, конечно, в их бою я не имею ни малейшего права участвовать.
Но аптечка при мне лучшая, чем я мог бы рассчитывать — плюс маленький, но мощный диагност, настроенный на ДНК нги. И я чувствую себя во всеоружии: неси мне щит и шлем, достань мою кольчугу, да не забудь копьё и меч булатный мой — я еду на войну, как рыцарь молодой.
Мне интересно, как всё это действо воспринимает Кирри — но поговорить с Кирри, хоть по-лянчински, хоть по-русски, я всегда успею, если останусь жив. Подозреваю, что он-то будет вполне откровенен — с учётом обычных местных шпилек, конечно. Кирри — настоящая нги-унг-лянская душа: общаясь с ним, надлежит всё время быть начеку, чтобы не принять тонкую издёвку за чистую монету.
Подозреваю, что это земная школа. Нори-оки — проще, это лично Кирри иногда хотелось сказать что-нибудь не слишком тактичное, но не позволяла благодарность. И он, как истый нги, совместил довольно злые шуточки с самым, что ни на есть, комплиментарным тоном.
«Высокий IQ», — сказал Илья. Ну да. Похоже. Способ отвести душу при моральной невозможности хорошенько нахамить. Большинство землян, во всяком случае, земных мужчин, решили бы эту дилемму проще… У нги другой психический манёвр.
Возможно, действительно, ближе к женскому.
Между тем, песчаная пустыня сменяется пустыней каменистой — началом вельда. Здесь растут зонтик-деревья, любопытные растения, корни которых достигают в поисках подземных вод и десяти, и двадцати метров длины. Здесь попадаются клубки перекати-поля, здорово похожие на земной аналог, только сейчас они ещё не катаются по высохшему грунту — не сезон для семян. Верёвочник оплетает глубокие трещины в земле. Место жительства скорпионов, мурашей-землекопов и ящеров-муравьедов, уморительных созданий, похожих на бурый самоходный огнетушитель. Километрах в двадцати-тридцати начинается мир жёстких трав, нги-унг-лянских антилоп и степных буйволов — родина нори-оки. Но до сердца вельда мы не добираемся.
У караванного тракта, который делает развилку — на Данхорет и на Чангран — нас встречает отряд, ведомый Хенту, одним из младших командиров Анну и его доверенным лицом. Я рассеянно слушаю доклад Хенту о том, как после прибытия в лагерь Третьего Львёнка случился мятеж среди данхоретских офицеров, как кого-то убили, подозревая в измене, как офицеры решили, что присяга Прайду исключает верность тому, кто честь Прайда предаёт… я слушаю о казнях, убийствах, расколе, чьём-то дезертирстве, о Третьём Львёнке, которого надо было вздёрнуть на воротах, о пленных, об истине — мне не сосредоточиться. Я просто транслирую информацию — и смотрю на женщин.
Женщин с данхоретскими вояками никак не должно быть. Это — чистый нонсенс. А северных женщин — не должно быть вдвойне.
Южанки — бывшие военнопленные, я догадался. Очень непростые, кстати, южанки. Старый соратник Анну, его бывший офицер и пропавшая без вести после жестокого боя родная сестра офицера данхоретцев, волка Винору — проверенные люди, те, которым только страх перед смертельным унижением и потерей лица мог помешать бежать из любого плена и вернуться к боевым друзьям. А северянка — Госпожа А-Рин. Говорящая-с-Птицами. Которая рассказала выкупленным пленным о новой истине, которая нашла отряд и которая, как говорили, ясновидящая.