Чувствую, как моя физиономия расплывается сама собой.
— Что ж я делаю?
— Сначала подготовил двор в Кши-На к самой возможности мирной политики в отношении юга. Я уж не говорю об Ар-Неле — этот парень просто находка, горе и беда, что вы его потеряли. А потом — способствуешь будущей реформе и веры, и государственной власти… помоги тебе Небо, Ник. Все эти весёлые игры и придворные анекдоты в Тай-Е о «людях-половинках», все эти дружеские связи в Кши-На, вся тёплая трепотня с лянчинцами, вся эта добрая ересь, которую в своей жестокой стране проповедует Анну с аккуратной подачи Ар-Неля и твоей — всё это работает на нас. На будущее Земли и Нги.
— КомКон наложил на Нги-Унг-Лян когтистую лапу?
— Коля, прости: Нги — стратегически важный объект в этом районе. Не стану распространяться о том, какие силы могут наложить на неё… скажем, щупальце. Ей надо взрослеть как можно скорее, приобретать собственный голос — наши спутники на её орбите могут вызвать… пересуды. Мы не сможем слишком долго охранять чужую колыбель. И ещё. Ты ведь понимаешь: Нги должна вырасти нашим союзником.
— Нет мира под звёздами, — вспоминаю я.
— Нет мира меж звёзд, — поправляет Марина. — Мы в Галактике не одни — и нас на всё не хватит. Нам нужны глаза, уши и дружественный разум в тех местах, где иначе укоренится и обоснуется зло. Я не всё могу тебе рассказать, ты всё-таки не комконовец… пока. Можешь учесть, к примеру, что мы почти провалились на Шиенне. Отчасти, возможно, из-за профессиональных ошибок — но, в основном, из-за чудовищной инертности, косности её культуры. Если Шиенна — умственно отсталый, заторможенный ребёнок, то Нги — дитя-вундеркинд. Кши-На и Лянчин — в военном и торговом противостоянии — раскачают прогресс, уместив сотни лет в десятилетия, вот на что мы надеемся. Нам не придётся искусственно подталкивать их в нужную сторону — сами сделают. Но только если уцелеют сверхдержавы — и ты, Колька, и все, кого ты знаешь и кого не знаешь, работаете на то, чтобы они уцелели.
— Много наших на Нги? — спрашиваю я. — Тех, о которых даже Этнографическое Общество не в курсе?
— Этнограф — ты один. Остальные — комконовцы, их — человек пятнадцать. Которые готовы выложиться здесь — из любви к этому миру, из любопытства, из чувства долга… Они — маньяки, Коля. Те немногие, которым не дико, не страшно и не… гормоны в голову не ударяют. Земная общественность в массе Нги-Унг-Лян особенно не одобряет — по разным поводам, но ты же знаешь: мы — ксенофобы. Земная общественность называет кундангианцев «синими обезьянами», «радиоактивными кинг-конгами» — а ведь кундангианцы наши ближайшие и вернейшие союзники на данный момент… военные союзники в том числе. Нелюбимы народом. Нги придумают прозвища и похлеще, я уверена, но мы сделаем всё возможное, чтобы нги тоже стали нашими союзниками — когда вырастут. Мы постараемся создать моду на Нги. Фильмы, куклы, тряпки, духи… придумаем что-нибудь ещё. Мы — вместе с Космическими Вооружёнными Силами — продадим Земле интерес к этому миру за деньги, на которые будем охранять ростки прогресса… до тех пор, пока нги не подрастут и не начнут охранять мир в Галактике вместе с нами.
— Ох, — говорю я. — Я люблю Нги-Унг-Лян. Я люблю тебя. Я, пожалуй, ваш человек.
***
Анну, на всякий случай, приказал людям Лорсу присматривать за Ником и его женщиной. Просто из перестраховки. Только напомнил, что «присматривать за их безопасностью» вовсе не означает «подсматривать за их ласками». Северянка, вернувшая Анну верного волка Зушру, пусть даже в виде уставшей женщины, заслуживает любви. Северянка, доставившая письмо Барса, подтверждающее заключённый договор — заслуживает личной охраны. Северянка, ухитрившаяся найти и свести в пустыне два отряда — заслуживает уважения. Она — из северных волчиц? Тем лучше.
Тем более, что она — старая подруга Ника. Северяне были нужны Анну в принципе — Ник был нужен в особенности. Ник был — память о…
Анну понимал, что для дела Ник и А-Рин не так важны, как Юу: ведь это Юу — Барсёнок, названный брат Барса. Барс не Лев, собственных лап не отгрызает, его друг и родич в свите Анну выглядит, как гарантия клятв. Северяне честны, с ними легче иметь дело, чем с Прайдом, погрязшим в подлостях. Барс поклялся — и выполнит. Лев — клятвопреступник.
Да не назовёт нас никто предателями, думал Анну, всё-таки мучимый призраком этого слова. Сперва нас предали. Нельзя служить тому, кому не веришь — даже Эткуру, в конце концов, понял. Лев перестал быть Львом Львов, Владыкой Огня, Воды и Ветров, когда приказывал бесплотным доносить на Львят и когда приказал старшему Львёнку убить Маленького. Может быть, Лев перестал быть Львом Львов даже раньше — когда Прайд превратился в клубок шипящих друг на друга змей, когда родичи научились убивать друг друга изподтишка, когда бесплотные мудрецы, изверившись и запутавшись в Истинах и Заветах вконец, запретили поединки всем, вплоть до плебса, когда пленными бойцами стали торговать, как скотом, забыв про всякое уважение к доблести, а волков вынудили предавать и бросать своих боевых товарищей, когда слово перестало что-либо значить…