— Я не могу посылать деньги во все концы границы. Но вы свободно можете заплатить себе сами из средств страны, я подразумеваю страну неприятеля… Да, да: по ту сторону границы!
Ему не пришлось повторять два раза! Несколько дней спустя, три или четыре китайских деревни подверглись такому обхождению, на описании которого предпочитаю не останавливаться… Последовали протесты маршала Су генералу Галлиени:
— И ваши столь дисциплинированные войска могли учинить нечто подобное?!..
— О, нет! — в свою очередь запротестовал генерал Галлиени, — но по некоторым соображениям я должен был изменить дислокацию моих войск; и эти солдаты, солдаты иностранных легионов… К несчастью, у них нет и тени дисциплины; ну как станешь им приказывать? Если кто-нибудь из них попадет в ваши руки, не раздумывайте, прошу вас, и расстреливайте! Расстреливайте без суда и следствия.
Последовало дружеское соглашение, и «мелкие» неприятности на границе прекратились сразу.
У маршала Су осталось об этом случае воспоминание, чисто китайское, если можно так выразиться: он был в восторге от того, что ему удалось найти на Западе хоть одного человека, оказавшегося на одной высоте с ним.
Много лет спустя, находясь на борту французского крейсера «Паскаль», который перевозил маршала Су из Шанхая в Куанг-Шу, я разговорился с ним. Он спросил, знаю ли я его старого друга, генерала Галлиени, и на мой утвердительный ответ поспешил засыпать меня миллионом любезностей по адресу генерала: «Замечательный человек! — закончил он, — он был достоин родиться китайцем!..»
…Кстати, — Китай здесь рядом, — мы у его ворот… Перед нами вся холмистая граница, порой далеко не обычных очертаний… далеко не всегда естественных… и не всегда современных… Вот, например, почти на том самом месте, где она подходит к морю, лежит необычайная страна, несомненно самая необычайная из всех, какие мне довелось где-либо видеть: я говорю о Фай-Цзы-Лунге. Слово, которое на китайском языке означает «Когти дракона». Иной раз это слово сокращают, принимая часть за целое и говорят: «бухта Алонга»… Ибо бухта Алонга есть бухта Фай-Цзы-Лунга, где находится отличная стоянка для кораблей. Я очень хорошо знаю Фай-Цзы-Лунг: я провел там целых семнадцать месяцев моей жизни!
Представьте себе серое нависшее небо и постоянную изморозь. Море зеленое, гладкое; глубина повсюду одинаковая: неизменно шесть метров. А между небом и водой вздымаются тысяча восемьсот островов… «Вздымаются» — весьма точное выражение, потому что — острова эти не что иное, как скалы, камни, нагроможденные высоко, высоко, и достигающие порой высоты ста метров над поверхностью моря. Море кажется лохматым от всех этих огромных, торчащих скал, черных и столь крутых, что буквально негде к ним пристать, На верхушках виднеется зелень, лианы, видно обезьян, бегающих взад и вперед, диких баранов, свешивающих вниз свои бороды.
На двух-трех островах побольше существуют пастбища; диаметр одного из них достигает семи или восьми километров; это остров Кае-ба… На нем масса тигров, — по ночам они воют, как собаки… Местами сланцы расступаются, образуя подобие ворот над поверхностью моря, куда можно проникнуть в шлюпке; иногда эти ворота ведут в узкий туннель, мрачный и таинственный, который тянется на многие километры; но случается, что, едва переступив порог, вы попадаете в подобие грандиозного цирка, — остров выдолблен, как кратер вулкана; ваша лодка плывет по водам, наполняющим этот кратер; внутренние стены поднимаются совершенно отвесно; бесполезно стараться влезть на них… Весь ансамбль представляется гигантской ареной для неведомых морских игр.
Я помню, как однажды, в канун Рождества, я пробрался в один из таких цирков и застал там с полсотни туземных «сампанов». Они справляли праздник с пением, игрой на струнных инструментах и обильной выпивкой. Очень красивые девушки, почти обнаженные, танцевали под аккомпанемент всеобщего веселья… Полная луна смотрела сверху на эту фантастическую картину…
Случается, что такой цирк покрыт тяжелыми сводами и образует грот; грот доисторический, гигантский, перед которым гроты, вроде гротов Монтеспана, кажутся игрушечными… С большим трудом удается осветить его факелами, и тогда видно, как из недосягаемой вышины свесились над водой сталактиты… Трудно представить себе что-либо более сверхъестественное.
Фай-Цзы-Лунг не знает ветра, — здесь слишком много островов; море здесь спит неизменно, неподвижное и мертвое. В этой фантастической стране обитает существо, еще более фантастическое, в отношении которого этот эпитет звучит слабо и недостаточно, — Морской Змей… Да, именно тут он живет, и живет вполне реальной жизнью…