Не успели дамы, служившие за столом, позвать слуг, как император прошел в покои императрицы и сказал:
— Налейте чернил в чернильницу!
Я поспешила исполнить его желание. Он сложил лист белой бумаги и сказал:
— Напишите сейчас же что-нибудь, что подскажет вам память!
— Как быть? — спросила я Даинагона.
— Пишите скорей и подавайте! Без лишних слов!
И, протягивая чернильницу, добавил:
— Скорей, скорей! Не думая! Что-нибудь!
Он торопил нас.
— О! — подумали придворные дамы, — зачем приказывают нам это?
Они взволновались и покраснели. Наспех писали они стихи о весне, о душе цветов… потом протянули и мне бумагу.
— Теперь ваш черед!
Я написала:
«Проходят годы, я стареюсь, но, когда я смотрю на князя, тяжелые думы покидают меня».
Нельзя не согласиться с тем, что это весьма милое описание придворной жизни. Но вот образец литературы иного рода, — автор, по-видимому, видевший и испытавший на свете многое, спокойно классифицирует всевозможные жизненные явления, подразделяя их на хорошие, дурные, очаровательные, отвратительные, утомительные и т. д.
Обратимся, однако, к тексту.
Явления утомляющие:
— День воздержания.
— Дела, которые длятся несколько дней.
— Долгое пребывание в храме.
Явления отвратительные:
— Посетитель, который занимает вас длинными разговорами, когда вам некогда. Если это ваш родственник, то вы можете его выпроводить, сказав: «Позже»! Но, если дело идет о человеке, с которым приходится стесняться, то это в высшей степени отвратительно.
— В то время, как вы растираете тушь на камне чернильницы, вам попадается волос. Или, в палочке туши находится небольшой камешек, который начинает скрипеть «взжи, взжи»! Ужас!
— Завидовать всем на свете; быть недовольным своим званием; осуждать других, — все это одинаково отвратительно!
— Ребенок, который начинает кричать, как раз в тот момент, когда хочешь послушать что-нибудь. Вот наказание!
— Собака, которая лает на кого-нибудь, кто пришел повидать вас тайно. Так, кажется, и убил бы эту собаку!
— Человек, которого спрятали в шкаф и который начинает вдруг храпеть!
— Очень хочется спать. Ложишься. Комар начинает летать у самого лица, давая знать о своем присутствии тончайшим голосом. Шум его крылышек больше, чем его тело. Вещь весьма отвратительная!
— Вы рассказываете нечто о минувших временах. Кто-нибудь, прицепившись к незначительной известной ему подробности, прерывает вас и начинает опровергать все, что вами было рассказано. Это поистине отвратительно.
— Мышь, которая шныряет всюду! Весьма отвратительно.
— Мужчина, с которым вы в близких отношениях, начинает расхваливать женщину, которую он знал когда-то; пусть это дело прошлое, но тем не менее это отвратительно! Но еще хуже, если имеется в виду новая интрига!.. Можно себе представить, не так ли?!
Вещи, от которых бросает в дрожь:
— Воробьи, кормящие птенцов.
— Лечь спать одной в комнате, где курится благовонная смола.
— Мыть волосы, заняться своим туалетом, облечься в благоухающие одежды. Даже тогда, когда вас никто не видит, не вдыхает распространяемый вами аромат, не заставляет тревожно биться ваше сердце, — даже тогда это очень волнует.
— Ночь, когда ждешь кого-нибудь… ливень, шумы и шорохи, дыхание ветра… все это волнует!
Вещи, рождающие нежную память о прошлом:
— В часы досуга, когда на дворе дождь, найти письма человека, которого вы любили когда то.
— Лунная ночь.
Вещи мало успокоительные:
— Когда, не зная еще сердца и помыслов нового слуги, вы послали его к кому-нибудь с вещами, имеющими ценность.
Редкие явления:
— Невестка, которую свекровь любит.
— Кто-либо, у кого нет ни мании, ни недуга, кто обладает всеми как физическими, так и духовными качествами; короче, кто-либо, у кого нет недостатков.
Вещи, заставляющие беспокоиться:
— Например… новогодние повышения по службе.
Так приблизительно изобразила жизнь эта японочка, жившая девятьсот лет тому назад.
Я уже говорил о том, как она получила в подарок от императрицы ворох бумаги, на которой она и оставила грядущим поколениям свои, заметки.
В конце своей книги она сама повествует об этом событии. Рассказ этот очень трогателен.
«Темнеет, я не могу больше писать, да и кисточка моя истрепалась… Итак, пора кончать эти заметки. В них все то, что я видела своими глазами, все, о чем думала, все, что затаила в сердце в часы досуга, в часы, что провела я одна в моей комнате.