Именно здесь поворачивают — путь на Дальний Восток к северу, и путь в Австралию — к югу.
Бесчисленные корабли, приплывшие со всех четырех концов нашей планеты, сходятся здесь и запасаются углем, чтобы вновь уйти неведомо куда…
Сойдем на берег. У нас будет не слишком много свободного времени: остановка продлится день, самое большее — полтора… так что нам не придется двинуться по железной дороге вглубь острова… Вернее сказать, мы, может быть, доберемся лишь до «Kandy»… Однако, прежде посмотрим Коломбо. Коломбо — город английский, английский с очень давних времен… еще с тех пор, как наместник Суффрена старался нам его покорить, и ему это почти удалось, лет сто пятьдесят тому назад.
Итак, это город английский, стало быть, мне не приходится его описывать: бунгало, веранды, зеленые лужайки, теннисы, гольфы, очень много спорта, высокие девушки, слегка поджарые (климат сушит: тут он трудно переносим)… Впечатление роскоши, немного неестественной, впечатление жизни, немного лихорадочной… — ведь так жарко!.. Но один шаг за черту города, и уже лес… лес — абсолютно не английский.
Едва останутся позади последние домики, как тропическая природа вновь развернется во всем своем всемогуществе. Бесчисленные колонны, идущие косыми рядами, — стволы деревьев, — поддерживают лиственный свод, густой и непроницаемый… Тропический лес высокий, прямой и стройный, который окутает нас и даст нам почувствовать, что в его чаще мы весьма мало что значим, что природа нас лишь терпит, не больше, и что она наверно не позволила бы нам жить здесь в полной безопасности.
Широкие дороги, прорубленные в этом лесу, будут служить местом наших далеких прогулок.
Мы отправимся, конечно, в очень интересный отель, расположенный на расстоянии двух лье, который называется отелем «Monte Lavinia», и там нам подадут бесспорно лучшее на свете «curry»[7]. К вечеру вернемся обратно.
Мы будем, вероятно, немало удивлены, встретив при выходе из школ толпы индусских девочек, которые немедленно пустятся бежать за нашей повозкой или автомобилем. И, несмотря на быстрое, быть может, движение, прекрасно будут поспевать за нами рысью, чтобы выпросить несколько мелких монет.
Они отнюдь не похожи на нищенок. На их личиках такая радость, такое лукавство, что они покажутся нам очень симпатичными, радостными и грациозными. Весь их облик недалеко ушел от того, к чему мы привыкли у себя… Тут же, с первого взгляда, мы найдем их красивыми, без какой-либо необходимости к ним привыкать, акклиматизироваться: глаза у них огромные, черные, черные и блестящие; лица овальные, правильные, чистых линий… Да, мы положительно еще у себя, уверяю вас…
Однако, если б мы отважились проникнуть в глубь острова, — мы бы нашли на Цейлоне иные внешности, в силу того, что остров очень горист, и что на высоте тысячи метров температура совсем другая. Нам, простым пассажирам океанского парохода, не удастся их видеть, но мне хотелось бы дать вам некоторое о них представление… И, если вы мне позволите, я прочту вам несколько строк, оставленных человеком, который видел куда лучше меня все, на что бы он ни смотрел, — несколько строк, написанных Лоти…
(Рассказ помещен в одной из лучших его книг… «Kandy», — древняя столица сингалезских королей. Город расположен в горах, почти в центре Цейлона, близ озера, прекрасного и многоводного).
Этот путь — длинная, прекрасная прелюдия к очарованиям здешних мест.
Нам пришлось выехать еще до рассвета из Kandy, города сингалезских королей, и двигаться сначала по лесам больших пальм, где великолепие тропической растительности достигало крайних пределов.
Однако, уже после полудня природа изменилась; широкие листья кокосовых и ореховых пальм понемногу исчезли: по-видимому, вы вошли в более умеренную зону, леса которой ближе к лесам наших широт.
Под непрерывным дождем, горячим и душистым, по дорогам с размякшим грунтом, на маленькой тележке, которая менялась чуть ли не каждые пять километров, мы трусили, по воле наших лошадей, — то стремительным галопом, то упрямым шагом, с ляганьем и брыканьем.
Неоднократно приходилось нам поспешно спрыгивать на землю, когда одно из животных, еще неприрученных, делало попытки разломать и разнести экипаж. Два индуса управляли нашей жалкой упряжкой, постоянно подновляя ее, — один держал вожжи, а другой был готов ежесекундно схватить под уздцы лошадей, в серьезных случаях. Третий дул в трубу, чтобы убирать с нашей дороги повозки, медленно влекомые «зебу», или когда мы проезжали деревнями, затерявшимися в кокосовой чаще. Нам обещали, что мы будем на месте к восьми, но продолжавшийся ливень все более и более отсрочивал наше прибытие.