Ночь я спала плохо. Все думала, размышляла, каким же образом мне через торговые точки выйти на поставщиков. Во-первых, было необходимо установить: от «Гоши» травятся люди или же не только от него. Насчет «Третьего Рима» также непонятно. Очень уж дешевое, по нынешним временам, пойло. Где его производят? Какие документы есть на этот товар.
Мне было бы интересно сейчас покопаться в бухгалтерии магазинов! Самым предсказуемым был отрицательный результат. То есть с документами было бы все в порядке: какие-нибудь левые накладные, помеченные штампами несуществующих предприятий.
Но это все гадание в третьем часу ночи. На практике же мне предстояло просто проверить крепость нервной системы заведующих магазинами. К Леонову я надеялась подобрать ключик чисто с женской стороны, а вот что касается «Русского Поля» и «Родника», здесь приходилось действовать несколько иначе.
...Я нашла его на своем «боевом посту». Николай Фомич стоял за столиком и тупо смотрел на новенький, но наверняка давно опустевший пластиковый стаканчик.
– Привет, – поздоровалась я.
– Привет, – сурово ответил Фомич, – наливай.
Я была не готова к столь радикальному повороту нашего разговора, но и сама понимала, что добиться от Фомича положительного результата можно лишь в том случае, если он придет в нормальное для него состояние, то есть удовлетворит суточную потребность в этиловом спирте.
Оглянувшись на отдел, я спросила:
– Что брать будем?
Тот сглотнул слюну и немедленно отошел от стола и направился к витрине. Он долго стоял, шевелил губами, сцепив в районе пупка пальцы, и иногда посматривал на меня.
– Ну давай «Фрегат», что ли, возьмем, – предложил он, – гулять так гулять.
– Бутылки хватит? – по-деловому справилась я.
– Хватит, – ответил он, – только вот не верю я, что спонсоры сваливаются на нас с неба. Все это за спасибо?
– Так брать или нет?
Он не мог поверить в то, что я переспрашиваю.
– Конечно, конечно, чего ты ждешь? – он был готов расцеловать мне сапоги.
Я взяла ему бутылку.
– Может, снова пойдем в подъезд? – предложил он, и на его лице появилась едва заметная улыбка.
– Что, мы там откроем филиал от этого магазина? – спросила я.
Он быстренько засунул пузырь себе в карман и кивнул. Делать было нечего. Несмотря на то, что на часах не было еще и десяти утра, Николай Фомич уже успел принять немного на грудь, а теперь ему удача в моем лице предоставила возможность основательно поправить собственное здоровье, которое выходило из строя регулярно, каждое утро.
Мы вошли в уже знакомый мне подъезд, в котором жил Николай Фомич и где он не стеснялся пьянствовать. Достав из кармана все тот же грязный треснувший стаканчик, он отбулькал в него водки и с отеческой заботой предложил мне выпить.
– Нет уж, спасибо, – ответила я, – ты пей, а я воздержусь.
Он небольшими глотками влил в себя сорок граммов и расправил плечи.
– Какая тебе от меня надобность, добрая женщина? – спросил он.
Я в знак согласия кивнула головой, давая понять, что Фомич весьма понятливый мужик.
– Сейчас выпьешь полбутылки, возьмешь ее с собою, пойдешь в магазин и начнешь возмущаться, заявляя, что водка эта – совсем не водка, а какая-то сивуха.
Он вытаращил на меня глаза.
– Так это ж брехня! «Фрегат» – отличный продукт для нашего организма. И ты зря хочешь обидеть Ильиничну, эта женщина время от времени дает таким простым людям, как я, заработать. Вот разгрузим машину с водкой и получаем возможность выпить. Честно выпить, заметь. Иногда даже бывает, что ящик из утомленных рук вырывается. Тогда она позволяет нам, простым людям, слить водку из треснувших бутылок и отдает ее нам за просто так. Конечно, если много колется, то мы остаемся без зарплаты, но такое было только один раз, когда одноглазый, земля ему пухом, споткнулся и уронил ящик, который нес в руках, на тот, который стоял в подсобке. Одним махом – двадцать две бутылки! Это ж какие поминки можно было справить!
– Давай не будем отвлекаться от темы, – вернула я его к жизни. – Пойди и сделай то, что я тебя прошу, в долгу не останусь, получишь еще один корабль.
– «Фрегат», – поправил он, – получу еще один «Фрегат». Ну что ж, – он снова наполнил пластиковый стаканчик и осушил его, – это все?
– Нет, не все. Кроме того, что ты будешь возмущаться качеством водки, пригрози вызвать милицию. – Я рассчитывала на то, что продавщица должна была запаниковать и немедленно сообщить обо всем происходящем в винно-водочном отделе заведующей, а той-то уж шум совсем не был нужен. Если же она чиста, то милиция ей не страшна.
– Бедную Софью Ильиничну и так последнее время проверками замучили, а теперь еще вот ты просишь меня сделать такое недоброе дело.
– Какими проверками?
– Да была тут уже милиция, была. И водку все искали, так ничего и не нашли.
– Что ж, в магазине не было водки?
– Ты не поняла, они плохую водку искали, а у Ильиничны вся водка хорошая, – он улыбнулся и, отбросив церемонии, открутил пробку у бутылки и отхлебнул прямо из горла.
Я посмотрела на уровень жидкости в сосуде и попросила его прекратить возлияния.
– Остальное допьешь после того, как отработаешь.
– Экое же вы мне дело поручаете! Ну да ладно.
Дальше на все происходящее я смотрела с улицы, через стекло. Видела, как Фомич размахивал руками, что-то кричал продавщице, показывал мужикам, находящимся в магазине, начатую бутылку. Все это было бы смешно, если бы я не служила заказчиком всего этого представления.
Вскоре к разбушевавшемуся Коле вышла Слониха. Именно Слониха – женщина с роскошными телесами. Весила эта чудо-баба килограммов сто двадцать, не меньше. Она подошла к Фомичу и, видимо, попросила его прекратить весь этот дебош. Но тот не останавливался.
Заведующая рукой указала ему на дверь. Он продолжал что-то говорить, медленно отступая от женщины и продолжая размахивать перед ее носом бутылкой.
Николай Фомич вышел на улицу, огляделся по сторонам и, к своему несчастью – ведь я обещала ему еще одну бутылку водки, – никого не увидел. Это произошло потому, что я просто-напросто скрылась от него за газетным киоском, продолжая наблюдать за алкоголиком с приличного расстояния.
Фомич покрутился около входа, но так меня и не нашел. Тем не менее я помнила, что у него в кармане еще оставалось полбутылки, и была уверена, что разопьет он ее в подъезде, недалеко от собственной квартиры, где властвовала его супруга Люся.
Фомич засунул руку в свободный карман своего старенького серого пальто и побрел в родной подъезд. Я смотрела за ним до тех пор, пока он не скрылся за дверью. Не прошло и минуты, как следом за алкашом в подъезд влетели два крепких молодца.
Вот она, реакция на раздражение.
Теперь мне надо было помочь Фомичу. Я поднималась по лестнице, а в подъезде уже раздавались глухие удары и мольбы Коли о пощаде.
– Что ж вы делаете? Перестаньте! – выкрикнула я, когда увидела, как два откормленных борова мутузят пьянчужку.
– Иди отсюда, – посоветовал мне один из них, продолжая пинать лежащего на бетонном полу человека.
Я справилась с этими двумя самоуверенными типами за тридцать секунд.
Один скрючился на полу, а другой еще долго хватал ртом воздух, как рыба, пытаясь восстановить дыхание, так как я прошибла ему диафрагму.
– Что вам от него нужно? – твердо спросила я, а в ответ донеслись ругательства.
Я не слышала о себе столь мерзких слов, наверное, никогда в жизни.
– Что вам от него надо? – повторила я, наклоняясь к Фомичу, который продолжал охать.
«Только бы они ему ничего не сломали», – заботливо рассматривая Фомича, думала я.
– Сможешь подняться?
– Ох, – простонал он.
Тем не менее хронический алкоголик шевелился и медленно вставал на ноги.