— Не переживайте, Ира. Вы за два месяца сделали, как минимум, годовую работу и вполне заслужили отдых. Сейчас вовсю идет выпуск уже разработанной Вами коллекции. Так что о внедрении новой еще достаточно длительный период будут только разговоры. Правда, Геннадий предложил инвестировать не только выпуск новой линии, но и расширение производства под нее, но и на это нужно время, как Вы сами понимаете. Он, вообще-то, готов форсировать события, но не переживайте, на Вас его рвение никак не отразится. По крайней мере, я не позволю. Отдыхайте, Ира, и по поводу моей дачи тоже не особо напрягайтесь — это не к спеху.
— Станис… Извините… Стас, я, конечно, еще понятия не имею, что будет представлять собой новая коллекция, однако, если у Вас грядет расширение производства, то и оборудование будет закупаться, ведь так?
— Безусловно.
— Если не возражаете, мне бы хотелось, по возможности, принять участие в этом процессе.
— Не вопрос! В двадцатых числах сентября в Германии состоится международная мебельная выставка. Я в самом принципе хочу пригласить Вас на это мероприятие, ведь там мы собираемся представить разработанную Вами коллекцию. Едете?
— Обязательно!
— Значит, договорились. Удачи Вам, Ира.
— До свидания! — сказала она, и почувствовала, как ее слова уткнулись в плотную стену тишины отсутствия соединения.
Ира приоткрыла дверь кухни. Женечка с Генкой все еще болтали:
— ….пусть сама со всем разбирается, — услышала Ира Женечкин голос.
— В твоих объятиях?
— Ты что, ревнуешь?
— Конечно, ревную! Я ж тайно в нее влюблен!
Ира открыла дверь в комнату, которую оглашал веселый смех реального Женечки и «мобильного» Генки.
— Ладно, пока.
— Пока! Ирчику привет!
— Тебе привет, — сказал Женечка, отключая трубку.
— Спасибо. Как там Генка?
— Изо всех сил бьется за твое достойное трудоустройство.
— Уже знаю. От Радного.
— С ним сейчас разговаривала?
— Да.
— Ну и?
— Знаешь Жень, я не могу понять своего отношения к нему, точнее природы этого отношения. Вроде человек как человек, притом во всех отношениях весьма положительный, а в отношении меня так и вовсе просто замечательный, можно даже сказать, добрый гений. Благодаря ему мечты сбываются, деньги рекой текут, а меня даже звук его имени в ужас повергает.
Ира присела на краешек кровати. Женечка слегка приобнял ее.
— Ты его так боишься?
— Не то, чтобы боюсь… но по спине мурашки бегают… и волосы дыбом становятся… и сердце то в глотке, то в пятках бьется…
— Не отвечай сразу — послушай свои ощущения: тебе бы хотелось, чтобы он раз и навсегда исчез из твоей жизни? Послушай ощущения и не бери в расчет все исходящие от него блага. То есть, представь, что все это останется, как есть, но Радный более никогда и никак не появится в твоей жизни. Тебе хочется этого?
Ира закрыла глаза и замерла на несколько мгновений. Потом открыла и, удивленно посмотрев на Женечку, в изумлении проговорила:
— Не-ет…
— Тогда просто старайся не особо фиксироваться на малоприятных ощущениях.
Женечка дружески потрепал ее по волосам и поднялся с постели.
Едва они уселись завтракать, как со стороны прихожей раздался глухой, но сильный ни то стук, ни то звук падения чего-то тяжелого.
— О боже! Что это?
— Натали ломится, а я дверь замкнул. Ты ее очень хочешь видеть?
— Не-а…
— Я — тоже.
Глухие стуки продолжились и к ним добавились истошные вопли: «Ирочка!!!».
— Ирка, можно я надругаюсь над твоей репутацией?
— По-моему, даже нужно. Может, ломиться тогда перестанет…
— В самом принципе не обещаю, но на сегодня точно сработает.
Женечка быстро все с себя скинул, прикрылся малюсеньким кухонным полотенчиком, которое практически не скрывало атрибутов, относящих его к мужскому полу, и, соорудив на лице нечто томно-заспанное, отомкнул дверь:
— А, это Вы, Наташенька… А Ирусик еще спит. Если у Вас чего срочное, так я разбужу.
Едва проблеянное Наташкой «не-е» быстро растворилось в соседней квартире. Женечка нашел Иру согнувшейся пополам от хохота. Он тоже смеялся, возвращая на тело свою одежду.
— Женька, ты ведь весь наш микрорайон на неделю интеллектуальной пищей обеспечил!
— Мне полагается премия.
— Какая?
— Не сочти за труд — опиши Радного.