Меня тотчас захлестнула волна ужаса! Не так давно в нашем районе потерялась собака. Об этом кричали листовки, расклеенные повсюду: на столбах, на остановках, на подъездах. Вместо пекинеса на этой бумажке я представила себе Кекса. Его пушистую мордашку с бантиком на макушке, надпись «пропала собака и телефон». А после…
Эту картинку сменила другая! Маленькое собачье тельце в овраге, растерзанное уличными псами. И пускай я ни разу не слышала о сворах бездомных собак, я знала одно — Кексу не выжить на улице. Мой пугливый пес выбежит на дорогу и его собьет машина, его раздавит мусорный бак, он сорвется с моста, замерзнет, или попросту умрет от голода. Он погибнет, погибнет!
В этот самый момент особенно остро я вдруг осознала, что это мой пес. Мой и только мой! Я готова была простить ему все на свете — и грязные лапы, изорванные в клочья домашние тапки, загаженный коврик в ванной. Лишь бы только вновь увидеть…
«Я потеряла его… Потеряла!», — в панике забилась мысль, заглушая доводы рассудка. Я беспомощно топталась на месте, не понимая, что делать дальше. Куда он мог пойти? Где его искать? Я принялась по-собачьи скулить. В висках стучало, горло перехватило, из глаз хлынули слезы. Все еще прижимая к груди теперь совершенно бесполезный поводок, всхлипывая, я нащупала ногами тропинку.
— Кекс! — позвала я сначала тихо. Где-то вдалеке послышались голоса, шум мотора, хлопнули двери подъезда.
— Кекс! — сказала я громче и прислушалась. Ни намека на собачий лай, лишь только шорох моих собственных шагов перебивал все остальные звуки.
— Кекс! — потеряв самообладание, закричала я, что есть мочи. Мой голос отозвался эхом и растворился в сумерках. Идя вперед, я напряженно вслушивалась, пытаясь различить знакомые звуки.
Темнота вокруг меня сгущалась, совершенно не пугая, а лишь подгоняя меня. Я ускорилась, точно с каждым моим шагом шансов найти его становилось все меньше.
Тропинка вывела меня к тротуару. Пешеходная зона упиралась в гаражи. Поодаль я увидела велосипедиста. Он надевал шлем, готовясь запрыгнуть и умчаться прочь. Я кинулась к человеку так решительно, будто уверенная в том, что найду свою собаку в корзинке его велосипеда.
Заметив меня, он испуганно отпрянул. Наверняка, вид у меня был жутковатый. Тушь растеклась под глазами, зубы стучали, дрожащие руки сжимали поводок. Я уперлась в него ошарашенным взглядом и сбивчиво принялась объяснять:
— Вы видели собаку? Йорк! Это йорк! Он пропал! У меня пропала собака! Я потеряла собаку! — я выкрикивала каждую фразу, все еще пребывая в состоянии, близком к истерике.
Мужчина озадаченно посмотрел на меня. От растерянности я даже не запомнила его лица. В памяти остались только яркие кроссовки с выпирающей по бокам резиновой подошвой.
Мужчина между тем осторожно коснулся моего плеча, пытаясь успокоить, и проговорил тоном, слишком уж высоким для своего телосложения:
— Иди домой, поздно уже! Найдется твоя собака завтра. Не стоит тебе ходить одной в такое время!
— Нет, нет! — завопила я, отталкивая его руку, — Я не могу! Мне нужно найти!
— Давай я провожу тебя домой, — примирительным тоном предложил он, — Утро вечера мудренее! Вот увидишь, собачка твоя найдется.
Я замотала головой, отступила назад, обозленная на этого ни в чем не повинного человека. А после кинулась бежать…
— Эй, девочка! — прозвучало вслед. Но я бежала сквозь заросли, боясь, что вот-вот его рука схватит меня и насильно утащит прочь отсюда. А мне нельзя возвращаться домой!
Я должна была, во что бы то ни стало отыскать Кекса до наступления ночи. Отчего-то мне казалось, что утром будет уже слишком поздно. Дождавшись, пока фигура велосипедиста исчезнет за поворотом, я ступила на тротуар.
— Кекс, — позвала я.
Чей-то смех и обрывки музыки пробились сквозь тишину, или мне показалось… Постояв еще немного, я решила вернуться на место, где обнаружила пропажу. «Быть может, он уже там», — решила я, — «что, если он ждет меня».
Но, стоило мне сделать шаг назад, как поверх музыкального фона послышался… собачий лай. Оглушенная, я зажала рот ладонью. «Показалось», — решила, но все-таки позвала чуть громче.
— Кекс! — и тут же снова, из глубины кирпичных боксов донеслось что-то родное и до боли знакомое.
«Кекс», — мысленно отозвалась я, не веря своему счастью. Долго плутая в лабиринте гаражей, время от времени выкрикивая его имя, слыша лай, который становился все ближе, я, наконец, различила его уже совсем четко. Это был он! Теперь было ясно, что я нашла его.
За очередным поворотом моему взору предстала странная картина. Один из гаражей был открыт. В квадрате теплого света, прямо у распахнутой дверцы сидел Кекс. Пес, точно бык на корриде, взбивал лапами пыль. Писклявый, недовольный голосок пронизывал темноту. Завидев меня, он взвился, готовый кинуться навстречу, но тут же повис в воздухе и тяжело плюхнулся на землю.