Поисковое заклинание вернулось, не принеся с собой ничего, что могло бы вызвать хотя бы малейшую мою обеспокоенность, вызвав мимолетную улыбку, больше похожую на оскал, и еще сильнее взбодрив мою кровь.
— Я не причиню зла. — Самое главное, заставить поверить в это того, кто так изысканно вводит меня в заблуждение относительно своего присутствия неподалеку.
— А Вы уверены, что сможете это сделать? — Мелодичный девичий голос раздался совсем рядом со мной, но, несмотря на то, что моя кожа ощутила остроту кинжала, я так и продолжал ничего не видеть и чувствовать.
Правда, теперь мне уже этого и не требовалось: проходит миг, и ее оружие летит в одну сторону, она сама, лежит на земле, удерживаемая тяжестью моего тела, а ее глубокие, темные глаза, с изумлением, но не испугом, смотрят на меня сквозь дымку, которая расползается клочьями.
— Теперь уже уверен. — Черная накидка, что ее скрывает, лучше иных признаков говорит о ее принадлежности к вполне определенной расе, но мои чувства буквально кричат о том, что не все так просто, как кажется на первый взгляд.
Потому что теперь, когда неизвестная мне защита не является препятствием для моей магии, я, как и прежде, не только не ощущаю исходящей от нее опасности, но и ловлю к себе ее интерес.
Правда, стоит признать, что беззащитной она тоже не воспринимается и это наводит меня на мысль о том, что расслабляться мне еще рано.
— Если я тебя отпущу, не получу ударом в спину?
— Удар в спину тому, кто тебе доверился — бесчестен. — Ее взгляд подернулся холодом, но это было настолько мимолетно, что лишь ее волнующая близость помогла мне рассмотреть это недовольство.
И поразиться тому, насколько серьезно она воспринимала свои слова.
— Ты не производишь впечатления воина. — Сказал я, поднимаясь и помогая ей встать.
И продолжая не только отслеживать то, что мне было доступно уловить взглядом, слухом, улавливая исходивший от нее аромат, но и прислушиваясь к собственным предчувствиям.
— А ты не производишь впечатления злодея. Но кажешься тем, кому нужна помощь.
Девушка была именно такой, какой я ее и прочувствовал: не очень высокой и достаточно хрупкой для того, чтобы у меня возникло естественное в таком случае желания ее защитить, которое контрастом ложилось на убеждение, что в ней она совершенно не нуждается. Ее движения казались раскованными, но только на первый взгляд. До тех пор пока взгляд не замечалась их схожесть со странным танцем, когда малейшее мгновения покоя могло закончиться молниеносной атакой или увести ее тело с направления чужого удара. И все это было настолько естественным, словно управлялось не мыслью — было частью ее сущности. Да и в проницательности ей трудно было отказать. Не говоря уже о том арсенале, оставшемся под черной тканью, о котором мне стало известно, пока я проявлял свою галантность.
— И какого же рода помощь мне нужна?
— Надеюсь, ты мне сам скажешь.
— И ты здесь, чтобы мне ее оказать?
Нижняя часть ее лица была закрыта лицевым платком, но ее глаза вспыхнули искрами, хорошо заметными в свете яркого шарика, который я подвесил в воздухе, и тишина расцветилась мягким, задорным смехом.
— Если ты посчитал, что я — всемогуща, то ошибся. А вот помочь тебе найти место для ночевки, вполне могу.
Ее веселость лишь в первое мгновение теплом легла на мое состояние, чтобы тут же вернуть меня к действительности.
— Ты…
— Я начала следить за вашей группой, как только сработала защита портала. Судя по тому, как вы сквозь нее ломились, не прогулка по лесу была вашей целью. Так что поиски твои и двух оборотней мне понятны.
— Кто ты? — До невозможности глупый вопрос, но в мою голову, в которой самые невероятные идеи смущенно опускают взгляд перед тем, что я вижу, ничего более разумного не приходит.
— Если ты об имени, то меня зовут Лайсе. Я — целительница и живу в этом лесу, поэтому и знаю обо всем, что здесь происходит.
— И ты не опасаешься…
— В этом лесу мне ничего не грозит: те, кто здесь обитает не испытывают ко мне враждебности, да и не одна я.
И она делает в воздухе движение рукой, после которого словно пелена сползает с моих глаз. И я не могу сказать, что зрелище того, что я увидел, прибавляет мне оптимизма: два варлаха стоят неподалеку от нас и не сводят с меня своих плотоядных взглядов.
Единственное, что меня хотя бы несколько успокаивает, никакого уменьшения резерва я не ощущаю, наводя на мысль, что между нами и ими была какая-то защита.
— Твоя охрана выглядит довольно убедительно, чтобы с ними не считаться. — Похоже, в моем голосе мелькнул отголосок того чувства, которое я испытывал, потому что она предпочла уточнить.
— Они никогда не кинутся, если мне не угрожает опасность. Ты же предпочитаешь первым меч не обнажать, хоть и кажешься любителем схватки.
— Ты так хорошо разбираешься в незнакомцах?
— Я разбираюсь в тех, кто обладает разумом. И ты достаточно разумен для того, чтобы я могла осознать, что ты, по-своему, честен. И я готова предложить тебе и твоим друзьям для отдыха свой дом.
Стоило признать, что такого поворота событий я не ожидал. Хотя, уже сама по себе встреча с Даймоном была из разряда удивительных событий. Точнее, даже не просто с Черным Воином, а с юной барышней, относящейся к их расе, обладающей странными способностями, о которых раньше мне слышать не приходилось, и мое отношение к которой с первого мгновения можно было определить как устойчивый интерес. Без малейшего проявления враждебности, без намека на возможно исходящую от нее опасность, и с совершенно беспочвенной уверенностью, что все, что я сейчас ощущаю не является следствием ее на меня воздействия, о возможности которого она же сама меня и предупредила.
Правда, присутствия рядом с ней двух существ, встреча с которыми, как бы давно она не происходила, до сих пор свежа в моей памяти, и демонстрировавших в отношении моей персоны поразительное миролюбие, делавшее их похожими на двух увальней, могло убедить кого угодно, что уж кому-кому, а лично мне с ее стороны ничего не угрожает. И я готов был бы в это поверить, если бы речь шла только обо мне.
Свою жизнь я готов был ей доверить. А вот их…
А перед глазами Олейор и Лера. И сердце сжимает щемящая грусть: быть ее другом больно. Сжимает и неожиданно отпускает, словно рассыпаются стянувшие его цепи, как только мой взгляд прикасается к чарующей глубине глаз моей собеседницы.
Но вместо того, чтобы ответить ей: 'да', - я качаю головой.
— Извини, Лайсе, но прежде чем согласиться, я должен быть уверен, что там им ничего не будет угрожать. Каждый из них мне дорог, чтобы я мог рисковать их жизнями.
Олейор и Лера. За жизнь остальных я готов был бороться, но только в том случае, если в безопасности этих двоих я буду уверен. И когда я думал о них, на краешке моего сознания всплывала мысль: а что, если мне придется выбирать, чья из двух жизней будет для меня дороже… Дальше я старался не продолжать, потому что сами раздумья о такой возможности заставляли меня замирать, ощущая, как в груди разливается холод.
И как бы я не воспринимал сложившуюся ситуацию, именно мне предстояло решить: могу ли я доверить ей не только себя, но и тех, без кого не мыслил своего существования.
— Я покажу тебе свой дом и расскажу все, что тебя интересует.
Ее голос был совершенно спокоен, но глаза лучились теплом, крепкими нитями сплетаясь с чем-то в глубине моей души, рождая странное ощущение родства. Но не крови, а чего-то несоразмеримо большего, того, без чего весь этот мир не имеет никакого смысла.
Вот только… не имел я права на ошибку.
— И сделаешь так, чтобы я принял нужное тебе решение? — Уже сама возможность такого вопроса наводила меня на мысль, что мой разум свободен от ее влияния, но мне была интересна ее реакция. То, как она воспримет мое недоверие.
— Если бы я этого хотела, ты бы уже сделал все, о чем бы я тебя не попросила. Но чтобы тебе было спокойнее, я покажу тебе, как ощущается мое воздействие.