Выспалась ли прекрасная гречанка, или была разбужена прикосновением злых воров, но только, зевнув аппетитно два или три раза и потянувшись, она проснулась. Гнев исказил ее прекрасное лицо.
Читатель, вероятно, слышал, что глухонемые понимают по движению губ, что говорят им. Я понимаю тоже, по движению губ, всякую речь и потому нет ничего удивительного, что я, наблюдая в телескоп, мог понять, что говорила разгневанная Фемида. Она говорила: «Назад, грабители и воры! Назад, изменник-жрец!»
Бандиты, не слушая — утекали.
— Не слушаетесь вы, так будьте прокляты! Ты, жрец, с луны на землю марш, и будь ты там, на ней, позором для людей. Юродивым ты будь и в юродстве своем морочь людей.
Богиня перевела дух и продолжала, обращаясь к господину во фраке:
— И ты, заморский франт, с луны на землю марш, и на земле пусть долей твоей будет писать премного-много и преглупо-глупо. По временам, когда я захочу, из образа людского тебя в ослиный превращу.
За сим явилась молния и, нужно полагать, за нею гром, и два гнусные вора стремглав полетели на землю.
Приложение
Христофор Шухмин
ПУТЕШЕСТВИЕ ОХОТНОРЯДСКОГО КУПЦА НА КОМЕТЕ
Фантастический рассказ
Оживление охотнорядской торговли постепенно начинало замирать. Уже перестали раздаваться надоедливые возгласы «российских» торговцев и палатка за палаткой заставлялись ими ставнями для ночного покоя. Кое-где хотя и бродили запоздалые покупатели, но уставшие торговцы почти не обращали на них внимания, а если и продавали, то с неохотою.
— Ну, ребята, запирайтесь, — сказал и Иван Макарыч Шарамыжников, — богатый торговец рыбой, своим полусонным молодцам.
Его обыкновение было запираться последним, но нынче он почему-то изменил этому правилу.
Обрадованные приказчики живо пустились исполнять приказание своего хозяина, который хитро посмеивался в свою длинную бороду и думал: «Эка, псы какие! Ловко поворачиваются с окончанием; а к торговли ведь вот не так ретивы!..»
Через несколько минут все было убрано, товар отнесен в подвал, лари закрыты ставнями и заперты большими замками.
Хозяин и приказчики помолились Богу и отправились домой.
Не успел Иван Макарыч отойти и нескольких шагов от Охотного ряда, как к нему подошел какой-то неизвестный торговец.
— Пренизкое почтеньице-с Ивану Макарычу, — проговорил неизвестный и поклонился.
— Честь имею, только… только, стало быть, что-то я вас запамятовал… Право.
— Да я-с, Иван Макарыч, не тутошний, я донской. Вас-то я знаю только по слухам. Приехал я, значит, в Москву рыбки продать.
— Дело благое… Что ж, приходите завтра, — может, что и столкуемся.
— Оно бы лучше нынче, а то завтра… намечено кое-что… Вот коли сегодня с вами не сделаюсь, так придется… — И незнакомец замялся.
— Не утруждайтесь разъяснением: я понимаю. С конкуренцией с нашей хотите сделать… так, так… понимаю… А что за рыба-то?