А эта любовь к Тригорскому, которое он и перед смертию называет своим милым Тригорским, это вечное стремление под кров столь дорогого для него приюта! Сколько поэзии в привязанности Пушкина к месту, с которыми соединены были лучшие годы его поэтической деятельности! С первого же приезда своего в Тригорское, в 1817 году, юный еще тогда, Пушкин привязался к этому поэтическому месту и к его добрым, милым и умным обитательницам. Пушкин как бы предчувствовал, что в их обществе, под их кровом, он обретет утешение в тяжкие минуты своей жизни, среди них-душа его, истомленная тревогами скитальческой жизни, отдохнет, соберется с силами и в нем загорится ярче и сильнее, чем когда-либо, огонь поэзии живой. И в этих предчувствиях, 10-го сентября 1817 года, впервые расставаясь с Тригорским, Пушкин сказал ему свое поэтическое прости:
Стихотворение это, нигде до сих пор не напечатанное, найдено нами в одном из альбомов, в селе Тригорском[246].
15-го июня 1866 г.
245
Автограф этого стихотворения до наших дней не сохранился. По словам академика Л. Н. Майкова (Академическое издание Пушкина, т. I, изд. 2, стр. 409), стихотворение это сохранилось на листке, вклеенном в альбом П. А. Осиповой, которая переписала на нем стихи Пушкина, якобы взамен вырезанного автографа поэта; на копии стоит помета: «1 сентября 1817 г.». Другой список этого стихотворения, также рукой Осиповой, в другом Тригорском альбоме видел Семевский, который неправильно прочитал дату «10 сентября» (в этом альбоме оно датировано «16 сентября» (альбом ныне в Пушкинском Доме). Но все эти даты неверны, так как 1 сентября Пушкин не мог писать в альбом Осиповой, потому что в этот день он был уже в Петербурге и писал князю П. А. Вяземскому: «Я очень недавно приехал в Петербург».
Между тем в третьем Тригорском альбоме, принадлежавшем Анне Вульф (не Евпраксии, как считал М.Л. Гофман), тоже имеется копия этого стихотворения, сделанная Осиповой; здесь имеется помета: «17 августа». Эту дату нужно считать единственно достоверной, так как правильность ее подтверждается и тем, что именно альбом Анны Вульф находился в руках Пушкина, сделавшего в нем две записи. Разноречивые же даты в копиях одной и той же руки можно объяснить тем, что П. А. Осипова «дарила своим дочерям альбомы, заполняя собственноручно первую страницу указанным стихотворением Пушкина и, быть может, выставляла дату, относящуюся к подарку альбома».
246
В своей статье «Из пушкинских мест» («Пушкин и его современники», вып. XIX–XX, стр. 96) М.Л. Гофман, не известно на каком основании, говорит: «Всеми изданиями сочинений это стихотворение ошибочно принято за посмертное (оно печаталось при жизни Пушкина)». Это указание неверно; впервые стихотворение, действительно, было напечатано М.И. Семевским; лишь последнюю строку он напечатал неправильно: «Веселых граций и ума».