Выбрать главу

— Ага.

— Когда я сидел, для меня это был праздник.

— Ага.

— Теперь не смотрю. Не знаю, почему.

Келп промолчал. Куэрк оглядел кабину.

— Я обратил внимание, что на номерных знаках у тебя буквы MD [MD — Doctor of Medicine, доктор медицины (англ.).].

— Точно, — согласился Келп.

— Но ты же не врач.

— Я даже не владелец автомобиля.

На лице Куэрка отразилось удивление.

— Ты его украл?

— В больнице Рузвельта, чуть дальше по улице. Автомобили я беру только у врачей. Они так хорошо понимают разницу между удовольствием и болью.

— Но ты же совсем рядом с больницей? можно сказать, в двух шагах, на краденом автомобиле!

— Ты знаешь, много заставляют работать врачей? — Келп пожал плечами. — Владелец не хватится своего автомобиля до четверга. На стоянке для персонала я взял самую чистую. А вот и Джон.

Они уже ехали по Вестсайдской авеню, остановились на красный свет у пересечения с 72-й улицей, а Дортмундер стоял на противоположной стороне, залитый солнечным светом. Такой неопрятный, занюханный, словно попал на этот угол по ошибке. Не полагалось таким выходить на солнечный свет, они могли пребывать только в темных барах, вроде того, где он совещался с Келпом. А здесь он словно дразнил копов, которые, увидев такого вот типа, наверняка усадили бы его на заднее сиденье патрульной машины и увезли в участок для установления личности.

Зажглась зеленая стрелка, Келп развернулся, остановился рядом с Дортмунде-ром, который, в соответствии с ранее согласованным планом, скользнул на заднее сиденье со словами: «Привет».

— Энди украл автомобиль, — тут же выпалил Куэрк.

— Он всегда их крадет, — ответил Дортмундер и добавил, глядя в отражение лица Келпа в зеркале заднего обзора: — Мои комплименты доктору.

Машин на автостраде было немного, Келп, не торопясь, ехал в правом ряду, и все какое-то время молчали. Наконец, Дортмундер наклонился вперед, положил руки на подголовник и предложил Куэрку:

— Выкладывай.

— Э. — Куэрк смотрел прямо перед собой. — Я думал, мы куда-то едем.

— Едем, — подтвердил Келп. — Но ты можешь начинать.

— Ладно, хорошо.

Дортмундер откинулся назад и подвинулся так, чтобы сидеть за Келпом. Куэрк развернулся, чтобы видеть их обоих.

— Типография, в которой я работаю, печатает, среди прочего, деньги.

И, надо отметить, удивил их обоих.

— Я думал, деньги печатает Монетный двор, — поделился своими познаниями Келп.

— Наши деньги — да, — согласился Куэрк. — Но есть маленькие страны, у которых нет соответствующих технологий и специалистов, вот они и заказывают деньги в типографиях, которые располагают и технологией, и специалистами. Большинство денежных знаков государств Европы и Африки печатается в Лондоне. Большинство денежных знаков государств Южной Америки — в Филадельфии.

— Ты работаешь не в Филадельфии, — заметил Келп.

— Нет, но моя типография в Сикаморе примерно десять лет тому назад подключилась к этому процессу. Они нашли крупного канадского инвестора, установили оборудование, наняли специалистов и начали предлагать те же услуги, что и филадельфийцы, но за меньшую цену.

— Свободное предпринимательство, — прокомментировал Келп.

— Само собой. — Куэрк пожал плечами. — Никто не говорит, что они делают деньги на том же уровне, что и в Филадельфии, со всеми этими голограммами и степенями защиты, но, если страна достаточно маленькая и достаточно бедная, никому не захочется подделывать такие деньги. Вот сикаморская типография и подписала договоры с четырьмя такими странами в Центральной и Южной Америках и печатает их деньги.

— Ты предлагаешь украсть деньги, которые ничего не стоят? — спросил Дортмундер.

— Ну, что-то они стоят, — возразил Куэрк. — И я не говорю о краже.

— Значит, о подделке. — По голосу чувствовалось, что Дортмундер не одобряет обе идеи.

Но Куэрк покачал головой.

— Я осуществляю контроль за поступающей бумагой, подписываю накладные водителям грузовиков, развожу бумагу к разным печатным машинам, в зависимости от ее качества. Каждая из этих стран использует для денег особую бумагу, с водяными знаками, скрытыми надписями и все такое. Но без высоких технологий, знаете ли. С заморочками, конечно, но ничего такого, что нельзя сделать на принтере.

— Бумага у тебя уже есть. — В голосе Дортмундера по-прежнему слышался скепсис.

— И я посматриваю по сторонам, — продолжил Куэрк. — Вы знаете, я собирался стать печатником, а не развозить бумагу на электрокаре-погрузчике, вот и приходится посматривать. Работать на будущее. Не хочу до конца своих дней, как собачка, куда-то бежать по первому окрику. Вы понимаете, о чем я.

— Угу, — ответил Дортмундер.

— Сзади, — указал Куэрк. — Та развилка. — Они съехали с автострады на 125-ю улицу. — Разве это не Гарлем? — По голосу, этот район Нью-Йорка определенно ему не нравился.

— Не совсем, — ответил Келп.

— Продолжай свою историю, — предложил Дортмундер.

— Не думаю, что уже могу. — Куэрк хмуро смотрел на ветровое стекло, словно задумался о правильности каких-то решений, принятых ранее.

— Скоро будем на месте, — заверил его Келп.

Все молчали, пока Келп не остановился у знака «Стоп», развернулся, объехав три гигантские стальные колонны, поддерживающие Вестсайдскую автостраду, проехал квартал складских зданий, на светофоре опять повернул налево, проехал нерегулируемый перекресток, пересек широкую площадку, огороженную невысоким забо-

ДЕТЕКТИВ 85

ром, и после еще одного левого поворота въехал на длинную узкую автостоянку у самой реки Гудзон.

— Где мы? — спросил Куэрк.

— «Фэаруэй», — ответил Келп. Он заметил свободное парковочное место и въехал в него, передний бампер замер в нескольких дюймах от забора. Снаружи было жарко, поэтому двигатель он не выключил, а окна остались закрытыми.

— Не понял, — удивился Куэрк.

— Дело в том, что в Гарлеме никогда не было большого супермаркета, позволяющего экономить на продуктах, только маленькие магазинчики на уличных углах, с ограниченным ассортиментом. Вот и появился «Фэаруэй», под него реконструировали один из складов, понимаешь?

Куэрк посмотрел на большой склад с входом, как у всех супермаркетов, и кивнул.

— Вижу.

— Итак, они построили большой супермаркет, с огромным выбором товаров, все дешево, местным понравилось. Но понравилось и тем, кто пользуется этой трассой. Сам видишь, съехать нет проблем, покупаешь все, что тебе нужно на уикенд, потом возвращаешься на трассу и едешь в загородное гнездышко.

— Но почему мы? Что мы здесь делаем?

— Если оглянешься, — объяснил Дортмундер, — то в припаркованных машинах увидишь одного, двух, может, трех человек. Жена, обычно это жена, идет за покупками, муж и гости, приглашенные на уикенд, сидят в машине, не высовываются, рассказывают друг другу истории.

— Расскажи нам историю, Кирби, — добавил Келп.

Куэрк покачал головой.

— Я слишком долго пробыл за решеткой. Не хочу этого признавать, но деваться некуда. Не знаю, как жить дальше. Вот почему мне нужна заначка на черный день.

— Из южно-американских денег, — уточнил Дортмундер.

— Именно. В типографии я, по большей части, предоставлен самому себе, а с техникой всегда ладил, начиная с замков, которые стали моей профессией. Так что, в печатных станках я тоже разобрался, тем более, что меня учили на печатника, пусть и на устаревшем оборудовании, и, в конце концов, понял, как быть с номерами.

— С номерами? — переспросил Келп.

— На каждой купюре, что лежат у тебя в кармане, стоит номер, и в этой стране нет двух купюр с одинаковыми номерами. Это правило действует для денег любой страны. На купюре любого достоинства все одинаково, за исключением номера, который меняется от купюры к купюре, и возвращения к уже использованному не бывает. Выполнение этого правила обеспечивается специальным оборудованием, которое они купили, когда решили печатать деньги.