– Я хочу, чтобы ты вернулась.
– И чтобы это сделать, я сначала должна уйти.
– Я не это имел в виду, – улыбнулся мужчина.
Она поставила свою чашку на кофейный столик, перекинула свою длинную обнаженную ногу и села к нему на колени.
– Я поняла. Тебе нужна секс-игрушка.
– Я всегда хотел секс-игрушку, – его рука скользнула ей под футболку.
– Знаешь, их можно онлайн заказать. С быстрой доставкой прямо из Японии.
– Я покупаю только американского производства. Что-нибудь местное, если есть возможность.
– И каковы ваши требования к техническим характеристикам, сэр?
Он убрал свою руку с ее теплой талии и нежно обнял ее шею.
– Кто-нибудь умный, – ответил он. – Умнее меня. Добрее меня. Нежнее меня. И красивее меня.
– Ну, под это определение почти все подходят, – сказала она. – А что насчет физических качеств?
– Мы сейчас идеальный вариант обговариваем?
– Определенно. Пусть сделают на заказ.
– Хммм. Метр семьдесят пять было бы супер. Накачанная, но при этом женственная задница. Грудь, которая помещается в ладошку. Один очень соблазнительный рот. Пара зеленых гипнотических глаз. И густая копна… – он поднял волосы с ее плеч, – как бы ты назвала этот цвет?
– Глубокий оттенок золотистого блонда. Граничащий с медовым.
– Вот такую секс-игрушку я и хочу. Граничащую с медовым.
– Я немедленно ее закажу. О, и еще кое-что. Какую интимную стрижку вы предпочитаете, сэр?
– Мне немного неловко, что ты не заметила, но у меня ее нет.
– Нет, у вашей секс-игрушки, сержант. Предпочитаете все натурально, побрито или взлетную полосу?
– Так вот как это у тебя называется… «Взлетная полоса»?
– Верно. Она служит и для взлета, и для посадки.
– С сигнальными огоньками при интенсивном движении?
В ответ она шутливо его шлепнула.
– Прости, – сказал он. – Это слишком?
– И почти не по делу. Так мне заказывать или нет?
– Да, пожалуйста, – ответил он.
– Готово. А теперь скажи мне, почему тебе так не терпится сегодня от меня избавиться?
Райан опустил обе свои руки вниз по плечам Джейми и накрыл ее ладони своими.
– По воскресеньям я хожу на кладбище.
– Боже, милый, – сказала она. – Навестить Томаса Хьюстона?
– Я хожу навестить своего сына, – ответил он.
Она глубоко вздохнула и наклонилась к нему, обвив руками его спину.
Так они просидели довольно долго. Она больше не задавала вопросов, как и он.
Спустя какое-то время она чмокнула его в щеку, слезла с него, встала и направилась в спальню, чтобы одеться.
Когда женщина вернулась, Демарко стоял у окна на кухне и смотрел во двор. Она снова его поцеловала.
– Я оставлю себе футболку, – сказала она ему.
– А я себе что оставлю?
– Меня, – она положила обе руки ему на лицо, притянула его к себе и поцеловала в губы. Постояла так еще чуть-чуть и затем отошла.
– До завтра, любимый, – сказала она и направилась к входной двери.
Несколько мгновений спустя он посмотрел на пустой дверной проем и задумался: «Как она это делает? Как она может так легко отдаваться любви, не задавая вопросов, без сомнений и страха?» Он делал так лишь мимолетный промежуток своей жизни, и это было спонтанно – неожиданный поток любви, который просто невозможно было сдержать. Это крохотное личико, малюсенький мягкий комочек, три с половиной килограмма волшебства.
«И смотри, чем все закончилось», – сказал он себе. Затем он занял себя ненужными делами по дому, пока не пришло время идти на кладбище.
Глава шестая
После того первого воскресенья все следующие утра протекали медленно и расслабленно. Они смотрели кино, гуляли или ездили в торговый центр. Он понял, что днем может выглянуть в окно и сказать: «Пожалуй, мне пора», а она лишь улыбнется, не вставая с кровати или дивана, и ответит: «Хорошо, малыш. Увидимся завтра». И когда он вернется домой в сгущающихся сумерках, все комнаты будут пусты, а ее запах будет преследовать его повсюду, еще одна пустая боль, будто старая огнестрельная рана в его груди.
В такие мгновения его снова окутывала тишина собственного безмолвного дома, пока он пребывал в гостиной, развалившись в кресле. Он закрывал глаза и пытался ни о чем не думать, но это было невозможно. Иногда он вспоминал о днях, проведенных в Панаме, а иногда – о своем детстве на стоянке для трейлеров в Янгстауне. Когда он чувствовал, что в ответ на эти мысли невольно напрягается, то начинал думать о Джейми, прокручивать в голове их предыдущую ночь и ее запах в мягком свете утра.
Он не мог определить точно, чувствовал ли он к Джейми любовь или всего лишь благодарность. Сослуживцем она была первоклассным – умная, проницательная, на нее можно было положиться независимо от трудности поставленной задачи. Но когда она расплетала или распускала волосы по субботам, когда снимала черно-серую униформу, то становилась кем-то другим. Прекрасной, полной любви и волшебной в лунном свете или в мягком розовом сиянии восходящего солнца.