Теперь читатель может догадаться, почему эта улица, как мы уже говорили, называется Жабьей Дырой: именно там сторонники французского короля убили Артевелде.
Свернув с улицы Каландр, чтобы по заведенной привычке отправиться дальше куда глаза глядят, я увидел трехцветную шляпу, висевшую на конце шеста подобно шляпе Гесслера; поскольку у меня не было желания рисковать, пытаясь сбить яблоко, лежащее на чьей-либо голове, я поинтересовался, что все это означает, намереваясь воздать шляпе полагающиеся ей почести. И тогда я узнал, что это своего рода стяг, призванный напомнить о патриотизме, который проявили во время революции 1830 года дети государя. Поскольку наши читатели могут ошибиться по поводу этого аристократического наименования, поспешим разъяснить им, что это за королевское потомство, о котором, возможно, они еще не слыхали.
Карлу V, которому, перед тем как стать императором и даже после этого, не раз приходилось прятаться в шкафу, что бы там на этот счет ни говорили Академия и газета "Конституционалист", проникся в то время, когда он был королем Испанским и графом Фландрским, весьма нежными дружескими чувствами к миловидной жене одного мясника и, в качестве близкого к народу монарха, часто навещал ее: результатом этих посещений стало появление на свет толстого мальчугана, причем такого ярко-рыжего, что у Карла V не могло быть ни малейших сомнений относительно его отцовства; и потому, исполненный радости, он спросил у матери малыша, какие у нее есть пожелания, обещая исполнить любую ее просьбу. Жена мясника попросила, чтобы мужскому потомству ее сына было бы навечно предоставлено исключительное право забивать скот и продавать мясо во всем городе. Просьба была исполнена, а поскольку у императорского мясника родилось двое сыновей, они стали родоначальниками двух корпораций, которые существуют и по сей день и именуются большими и малыми мясниками Гента; так что, когда в 1810 году Наполеон посещал Фландрию, малые мясники, ссылаясь на свою привилегию, потребовали и добились чести охранять его. Им удалось устроить так, чтобы император прошел под триумфальной аркой, которую они воздвигли в его честь и на которой было написано следующее двустишие:
Великому Наполеону От гентских малых мясников.
Наполеон счел эту надпись недостаточно почтительной для незаконнорожденных принцев, и потому на следующий день двустишие исчезло без всяких объяснений, никто даже не выставил предлогом, как это было в случае с Лебрёном, что оно содержит длинноты.
Как бывший артиллерийский офицер Наполеон на следующий день после своего прибытия осмотрел большую пушку. Впрочем, Безумная Маргарита — именно так называют это почтенное метательное орудие — в самом деле заслуживала почести, какие ей оказывали.
"Чтобы повергнуть в изумление гарнизон Ауденарде, — пишет Фруассар, — гентцы изготовили и выставили невероятной величины бомбарду, имевшую жерло в пятьдесят три дюйма и метавшую замечательно крупные и увесистые камни, и когда бомбарда эта стреляла, днем ее слышно было за пять льё кругом, а ночью — за десять, и грохот канонады был так силен, что казалось, будто все дьяволы вышли из преисподней".[10]
Вот откуда она взялась. Что же касается происхождения ее названия, то мнения ученых по этому серьезному вопросу расходятся: одни утверждают, что оно связано всего-навсего с грохотом и разрушениями, которые она производила, и, следовательно, она как бы сама себе его дала. Другие заявляют, что она получила его в память о Маргарите, графине Фландрской, прозванной Черной дамой. Если бы эта последняя версия была верной, то она опровергала бы все восхваления по адресу матери Иоанна и Бодуэна Авенских.
Как бы то ни было, досталось ли ей это имя как некая историческая подробность, или же оно было дано ей гент-цами в память о нежном нраве их властительницы, но пушка эта называлась так уже в ту пору, когда, сражаясь со своим добрым герцогом Филиппом, они использовали ее в 1452 году во время осады Ауденарде. Вынужденные снять осаду, они бросили ее вместе со всей остальной своей тяжелой артиллерией, и она попала в руки их врагов, сторонников герцога Бургундского, которые выбили на ней герб своего государя. В 1578 году она вернулась к своим прежним владельцам, которые, не желая подвергать ее впредь подобному позору, установили ее около Пятничного рынка, где она находится и по сей день, тихая и спокойно лежащая на трех своих каменных опорах. Более любопытные, чем я, путешественники, измерявшие ее, говорят, что она имеет восемнадцать футов в длину, десять футов и шесть дюймов в обхвате, жерло ее имеет диаметр в два и три четверти фута, а весит она 33 606 фунтов, то есть на 16 101 фунт больше, чем большая пушка в Санкт-Петербурге, которая, как видим, незаслуженно считается самым большим артиллерийским орудием в Европе и могла бы поместиться в чреве здешней пушки.
После того, как я два или три раза обошел Безумную Маргариту, проявляя к ней большой интерес, но, тем не менее, не пытаясь, как это делают англичане, из любопытства запихнуть себя в нее, словно каравай хлеба, мы отправились к кафедральному собору святого Бавона, одному из самых богатых в христианском мире; над его дверью изображен святой Бавон с соколом на руке, так что в первую минуту можно было бы подумать, будто он, подобно святому Губерту, достиг небес охотясь. Однако будет грубейшей ошибкой не сделать попытки обстоятельно разобраться, почему же он был канонизирован: сокол здесь лишь указание на то, что святой Бавон был благородного происхождения. В самом деле, это был не кто иной, как богатый вельможа по имени Алловин, принадлежавший к одному из самых древних родов в области Эсбе. Услышав однажды проповедь святого Аманда, он пал перед ним ниц и задал ему вопрос, что, по его разумению, следует делать, чтобы встать на путь спасения? В ответ на эти благочестивые слова святой епископ сказал, что следует покаяться, после чего вновь обращенный роздал часть своего имущества беднякам, а остальное пожертвовал монастырю святого Петра; затем, чтобы окончательно отрешиться от мирской жизни, которую он до этого вел, Алловин отказался от имени своих предков и принял имя Бавон, под которым он и был канонизирован к концу VIII века, прожив перед этим в лесу Малмедин неподалеку от Гента жизнь, достойную подражания. Шестьдесят дворян, на которых так же, как и на их товарища по беспутной жизни, снизошла благодать, обратились в веру вслед за ним и построили на том месте, где прежде стоял храм Меркурия, аббатство святого Бавона, развалины которого еще можно увидеть ныне внутри старинной крепости. Что же касается существующего в наши дни собора, то это церковь святого Иоанна, освященная в 941 году Трансмаром и в 1540 году получившая имя святого Бавона в соответствии с решением Карла V, который обнаружил, что место, где был построен первоначальный храм, больше подходит для крепости; и тогда коллегиальный капитул был переведен в церковь, где он находится и поныне, а сама церковь была возведена в 1559 году в ранг собора.
Собор включает в себя двадцать четыре часовни, и некоторые из них украшены замечательными картинами; вторая от входа часовня, по правую руку, посвящена святой Колетте, и в ней хранится рака этой святой, умершей двадцати трех лет от роду; эпитафия ей может соперничать по свежести чувств с двустишиями Малерба:
Dulcis ancilla Dei, rosa vernalis, Stella diurna.[11]
В шестой по тому же ряду часовне висит одна из самых изумительных картин Франса Порбуса, изображающая Иисуса Христа среди книжников. Согласно традиции того времени, почти все лица книжников списаны с современников мастера. Так, книжник, находящийся на первом плане, слева от зрителя, это Карл V; рядом с ним стоит Филипп II, а третий, с надписью на шапке, — это сам художник.
В одиннадцатой часовне находится подлинное сокровище церкви: это знаменитая картина братьев Ван Эйк, тех самых, что изобрели живопись маслом; она изображает Агнца Божьего, которому поклоняются все святые Ветхого и Нового Завета; справа от него стоят патриархи и пророки Ветхого Завета, а слева — апостолы и мученики Нового; в глубине изображены менее значительные святые, епископы и девы, держащие в руках пальмовые ветви. И хотя оба художника, будучи авторами картины, могли бы написать себя где угодно, они скромно расположились среди праведников.