В итоге он явился к воротам Аффентор, которые охранялись австрийским караулом, и попытался пройти через них вразвалку, поигрывая тросточкой. Но часовой, получивший приказ, крикнул во все горло: "Стой, кто идет?"
— Горожанин! — ответил вор.
— Команда "Вперед!", — приказал часовой.
От подобного приглашения, сопровождавшегося чисто военным жестом, который не оставлял ни малейшего сомнения относительно намерений часового, отказаться было невозможно.
— Я тут, — сказал вор, приблизившись.
— Ваш паспорт! — потребовал часовой.
— Мой паспорт? — ответил вор, делая вид, что он как нельзя более удивлен этим вопросом. — У меня его нет.
— Ну что ж, — сказал часовой, возвращая ружье в исходное положение, — вам очень повезло, что у вас его нет. Вот если бы он у вас был, я должен был бы провести вас в караульное помещение, где стали бы проверять, совпадает ли описание примет с вашим лицом, и на это ушло бы добрых полчаса; но раз у вас нет паспорта, это меняет дело. Проходите.
Вор поспешил воспользоваться столь любезно данным ему разрешением.
Что же касается нас, то, похоже, наша внешность не вызвала в отношении наших особых примет никакого недоверия, и потому мы отделались получасовым ожиданием, после чего экипаж довез нас до дверей гостиницы "Римский император", где я благополучно завершил ночь, столь удачно начатую в дилижансе.
Наутро, проснувшись, я подошел к окну; из него открывался вид на Цайль, самую красивую улицу Франкфурта. Прямо над моей головой находился помпезного вида император, в намерения которого входило изображать то ли Карла Великого, то ли Людовика Баварского, что ему явно не удавалось; справа и слева от меня стояли самые роскошные дома Франкфурта. По этому первому взгляду у меня сложилось высочайшее мнение о вольных городах.
Я спустился в общий зал; на обеденных столах, как это принято повсюду в Германии, было указано время обслуживания — час дня и четыре часа дня, что дает возможность каждому постояльцу обедать в привычное для него время. За столом, где едят в час дня, сидят одни немцы, и, наоборот, в четыре часа обедают исключительно англичане и французы.
У меня в запасе оставалось два часа, и я осведомился, как пройти к Рёмеру, или к ратуше. В этом здании, как известно, избирали императоров.
Франкфурт, что на старонемецком означает "Франкский брод", своим происхождением обязан императорскому замку, который был построен у того самого места, где Майн можно перейти вброд. Первое упоминание о нем в истории связано с церковным собором, который проходил там в 794 году и на котором было отменено поклонение царям-волхвам. Что касается дворца Карла Великого, то от него не осталось и следа; однако археологи утверждают, что он стоял точно в том месте, где позднее была выстроена церковь святого Леонарда.
После Людовика Доброго и вплоть до прекращения династии Каролингов Франкфурт оставался столицей Восточно-Франкского королевства; три Оттона один за другим возводили вокруг него крепостные стены, а при Людовике Баварском, его непосредственном покровителе, город достиг почти что своих нынешних размеров. К тому же, начиная с 1152 года, именно во Франкфурте избирали римских императоров, пока в 1356 году Карл IV не издал Золотую буллу, ставшую основным законом империи. Эта знаменитая булла, написанная на сорока пяти листах пергамента и начинавшаяся словами "Отпе regnum in se divi-sum desolabitur[40]", еще хранится в архивах ратуши. Свое название она получила от золотой пластины, которая покрывала и до сих пор покрывает сургучную печать, чтобы та оставалась неповрежденной. Два века спустя монархи уже не только избирались во Франкфурте, но и проходили здесь церемонию коронации, что придало городу дополнительный вес.
Так, с переменным успехом, Франкфурт управлялся как муниципально-имперский город вплоть до того самого момента, когда, после бомбардирований его французами во время революционных войн, он в одно прекрасное утро был передан Наполеоном в руки князя-примаса Карла фон Дальберга и превратился в столицу Великого герцогства Франкфуртского; наконец, 9 июня 1815 года актом Венского конгресса Франкфурт был превращен в место заседания сейма Германского союза, и столица Великого герцогства Франкфуртского снова оказалась вольным городом.
Благодаря новой конституции, жители Франкфурта имеют право на четверть голосов в сейме, остальные три четверти принадлежат трем другим вольным городам — Гамбургу, Бремену и Любеку.
В ответ на эту честь Франкфурт обязан предоставлять в распоряжение Германского союза 750 солдат, а в годовщину Лейпцигского сражения стрелять из пушек. Претворение в жизнь этого последнего обязательства сначала встретило некоторые трудности, ибо с 1808 года у вольного города больше не было внешних укреплений, а с 1813 года — пушек. Но, воспользовавшись первым порывом воодушевления, власти объявили сбор средств для покупки городу двух четырехфунтовых пушек. Благодаря этому добровольному проявлению щедрости, вольный город, проявляя чисто бухгалтерскую точность, в установленный день производит огонь и дым, как это было вменено ему в обязанность Священным союзом.
Что же касается укреплений, о них больше нет и речи: франкфуртцам довелось увидеть, как вместо старых стен и илистых рвов поднялся, словно изящный и благоуханный пояс, прекрасный английский сад, по которому можно обойти вокруг всего города, прогуливаясь по песчаным дорожкам под сенью великолепных деревьев. Так что теперь Франкфурт с его белыми, фисташковыми и розовыми домами походит на огромный букет камелий, обрамленный вереском. Посреди этого прелестного лабиринта, куда каждый день к пяти часам приходят толпы горожан со своими семьями, высится гробница бургомистра, которому пришла в голову мысль о такого рода благоустройстве города.
Хотя мне было весьма любопытно посетить эту крепостную аллею, как ее называют, я не хотел уходить из ратуши, не увидев зал Императоров. Мне удалось обнаружить кого-то вроде привратника, который стал подниматься передо мной по лестнице, держа в руках связку ключей, и открыл для меня этот зал, носящий сегодня название зала Сената. Одна из особенностей этого зала, в котором выставлены портреты всех императоров, от Конрада до Леопольда И, состоит в том, что архитектор, создавший этот зал, сделал там как раз столько ниш, сколько в будущем оказалось императоров, так что, когда был избран Франц II, все ниши в зале были уже заняты и их не хватило для нового цезаря. Тут поднялся великий спор, стали выяснять, куда же поместить портрет вновь избранного императора, но в 1806 году старая Германская империя рухнула под грохот пушек Ваграма, и тем самым придворные вышли из весьма затруднительного положения.
Таким образом, архитектор сумел точно предугадать число императоров, которых нужно было там разместить: сам Нострадамус не сумел бы сделать это лучше.
От Конрада до Фердинанда I, то есть от 911 до 1556 года, коронация происходила в Ахене. В 1564 году, с Максимилиана II, началась череда императоров, короновавшихся во Франкфурте.
После церемонии, происходившей в кафедральной церкви святого Варфоломея, которая более известна под простым названием Собора, вновь избранный император в сопровождении курфюрстов шел в городскую ратушу, и поднимался в большой зал, чтобы видеть, как завершатся церемонии, принятые в подобном случае, и участвовать в них.
Трирский, майнцский и кёльнский курфюрсты помещались у первого окна, если смотреть слева направо.
Император в парадном облачении, с императорской мантией на плечах, с короной на голове, со скипетром и державой в руках, помещался у второго окна.
У третьего окна стоял балдахин, под которым находились архиепископ и духовенство.
Четвертое окно предназначалось для послов от Богемии и Пфальца.
Пятое — для саксонского, бранденбургского и брауншвейгского курфюрстов.