Выбрать главу

Мы все чувствовали себя несколько придавленными этим зданием. Веселая болтовня, наполнявшая автобус, утихла, и мы, одинокая маленькая группка, молча стояли в сером наружном дворе, пока гид — а он оказался весьма опытным и знающим — не подошел к нам и не развел англоговорящих в одну сторону, а французов в другую, и не начал рассказывать, сначала по-английски, а потом по-французски. Он сообщил нам, что Филипп II решил построить этот дворец-монастырь как могилу для своего отца, великого Карла I Испанского, императора Карла V Священной Римской империи, и, кроме того, пожелал строительством умилостивить святого Лаврентия за разграбление Сен-Кентена во Франции, когда испанские солдаты совершили святотатство и сожгли церковь, посвященную этому святому. Мы, конечно, тут же вспомнили, что святого Лаврентия зажарили на решетке, и кивнули. Филипп II построил Эскориал в форме огромной решетки: четыре угловые башни символизировали ее опоры — вверх ногами, здания дворца были «ручкой», а прямоугольные дворы и строения — самой решеткой. Я считаю, что это позднейшие домыслы, но историю рассказывают всем.

Гранит доставили с окрестных холмов, и в течение двадцати лет Филипп жил с мечтой об огромном монастыре — могиле, куда он намеревался удалиться, чтобы окончить свои дни. Он привык сидеть в старом алькасаре в Мадриде и смотреть на строительство в подзорную трубу. Дорога за деревней вела вверх, к гранитной скале, в которой вырублено сиденье, называемое Креслом Филиппа II; король сидел здесь, наблюдая, как Эскориал обретает форму. Все это мы узнали от гида: к некоторому удивлению, рассказывал он живо и с энтузиазмом, хотя ему наверняка приходилось повторять одно и то же каждый день.

Я подумал, каким великим достижением было для одного человека в течение жизни замыслить и исполнить столь веское воплощение своего благочестия и непреклонного стремления доминировать над верой всей Европы. Зданию присущи сила и величие и наряду с этим — красота пропорций, но все его очарование могло бы уместиться в чайную чашечку. Человек, разумеется, вправе ожидать хоть немного теплоты в таком количестве гранита, но, очевидно, Филиппу II было нечего вложить. Нигде в мире в то время не могли похвалиться таким архитектурным гигантом, и пока он рос на этих серых испанских холмах, в Англии строились загородные дома, некоторые — на доход от разоренных монастырей: Лонглит, Пенсхерст-Плейс, Хэддон-холл; колледж Иисуса в Кембридже и Миддл-Темпл-холл в Лондоне также относятся к этому времени.

Испанскому школьнику приходится учить гораздо более сложную и запутанную историю, чем любому другому европейцу, и английский мальчик не представляет, насколько он удачлив: ведь ему досталось изучать совершенно прямую и простую историю — с одной линией королей и страной, которую можно называть Англией с далеких времен. С того момента, как арабы вторглись в Испанию в 711 году, страна перестала быть Испанией, известной римлянам и вестготам, и не могла именоваться Испанией почти восемь сотен лет. В течение этих восьми веков страна разделилась на христианский север и мусульманский юг и жила в состоянии приграничных набегов и партизанской войны, которая превращалась в крестовый поход, когда одному христианскому королю удавалось убедить других христианских владык стать его союзниками. Крестовый поход заканчивался, и все возвращалось на круги своя до следующего союза, примерно век спустя. Во время этих долгих перерывов у испанских христиан и испанских мусульман находилось очень много общего — практически все, кроме религии.

Так что за период, который в английской истории отделяет саксов от эпохи Тюдоров, в Испании одновременно существовали не только два пути развития: христианский и мусульманский; в христианской Испании также были несколько королей, правящих различными государствами на севере; в результате эти государства превратились в два — Кастилию и Арагон. Великий момент наступил в 1469 году, когда Изабелла Кастильская вышла замуж за Фердинанда Арагонского и христианская Испания наконец объединилась. Это были «католические короли» — los reyes catolicos, и их имена приезжий слышит по всей Испании. Совокупной силой объединившихся королевств Фердинанд и Изабелла вдохновили десятилетний поход, который в конце концов выдворил мавров из Испании. По всей Европе зазвонили колокола, в соборе Святого Павла в Лондоне и во всех европейских столицах отслужили благодарственный молебен «Те Deum», когда пришли вести, что Фердинанд и Изабелла приняли капитуляцию Гранады, последней твердыни мавров, и установили крест на крепостном валу. Это случилось 2 января 1492 года, среди наблюдавших за волнительной сценой был и Христофор Колумб.