— Недооценивать тебя было бы страшной ошибкой, — отозвался Гарри со странным весельем в голосе. — Как ты смотришь на то, чтобы пропустить по бокалу мартини за твой выбор?
— Ушам не верю, — засмеялся Эггзи, захлопывая ноутбук. Он выбрался из кресла и вдруг застыл, уставившись на обложку «Сан» со странной передовицей: «Брэд Питт съел мой сэндвич».
— Гарри.
— Эггзи.
— Я должен буду носить костюм?
— Непременно, Эггзи. Но не раньше, чем ты пройдешь испытания.
— Ни за что.
— Эггзи, это требования. И мы сошьем костюм по тебе.
— Ты же нихрена не портной!
— У нас есть прекрасные портные.
— Я обойдусь, правда.
— Боюсь, не обойдешься. Костюмы в Кингсмен пуленепробиваемые.
— Иди ты, — Эггзи понял, что улыбается, как ребенок в магазине игрушек. Он со смешком прикрыл глаза, толкая дверь из кабинета. — Гарри, ну серьезно, хватит. Опять долбанная Бондиана.
— Я не шучу.
— Ты пиздишь.
— Эггзи, я…
— Нет, Гарри, серьезно, я совсем лох, по-твоему?
— Тебе пойдет костюм.
— Гарри, нет.
— Ты помнишь, как делать мартини? Это сейчас важнее.
— Гарри!..
ЭПИЛОГ
Эггзи присел на корточки, так, чтобы их лица были на одном уровне, и Гарри поморщился:
— Наверное, ты разговариваешь так со своей сестрой?
— Она скоро будет повыше, — усмехнулся Эггзи. Гарри с неудовольствием опустил глаза на его джинсы и сухо произнес:
— Пообещай мне не делать так, когда ты начнешь носить костюм. По крайней мере, если поддергиваешь брючины, колени не вытягиваются, когда ты…
— Ой, Гарри, — Эггзи ухмыльнулся шире. — Ты же не думаешь, что я буду падать на корты, разодетый в костюм?
— Именно так я думаю, Эггзи, — Гарри, наконец, улыбнулся. Эггзи закатил глаза:
— Ты прав. Как иначе я поцелую невесту?
— Эггзи, — Гарри говорил это всегда с мягкой усталой укоризной, как будто Эггзи был его любимым ребенком, которому можно было простить все.
То ли это бесило, то ли давало право на большее. Эггзи фыркнул, а потом посерьезнел.
Они помолчали, разглядывая друг друга, на секунду Эггзи показалось, что Гарри сейчас поднимет руку и дотронется до волос Эггзи, поправляя. Он специально их растрепал и надвинул бейсболку криво.
Ему пришлось навестить маму и Дэйзи под предлогом забрать лучшие вещи для выхода.
Белая бейсболка и белые кроссы светились, как свадебные, что бы Гарри ни думал о его внешнем виде.
Мама была рада его видеть, кажется, она больше не сердилась. Или перестала переживать.
В любом случае, выражение ее лица Эггзи не обмануло. Мама всегда отлично чувствовала, что Эггзи снова влез в какую-то опасную срань.
Может быть, самую опасную в его жизни.
Так умер его отец, и, глядя на Гарри, Эггзи впервые чувствовал себя ближе, впервые отлично понимал Ли.
Разве что умирать не собирался.
Хренушки.
Эггзи потянулся и поправил идеально лежащий воротник рубашки Гарри. Разгладил лацканы пиджака, выровнял галстук — он завязал его сегодня сам после пяти провальных попыток, уверенный, что Гарри вот-вот откусит ему ухо от злости и бессилия.
Злить Гарри оказалось забавно.
И круто.
И немного страшно.
Эггзи мечтательно улыбнулся, выдыхая в воздух облачко пара.
— Готов?
— Нет, — честно и тихо признался Гарри. — А ты?
— Нет, — согласился Эггзи. Он прикрыл глаза на секунду и глубоко вздохнул: — Поехали.
Гарри проводил его взглядом, когда Эггзи рывком встал и развернулся к крыльцу.
Ателье Кингсмен зазывно блестело в вечерних сумерках золотом и зеленью, внутри было даже на вид ощутимо тепло и уютно, как в кино. Эггзи оценивающе оглядел витрину и поправил бейсболку.
— Смотри-ка, они бросили сюда доски, чтобы я мог тебя вкатить. Приятно, когда тебя ждут.
— Когда меня ждут, Эггзи, в тумбочке стоит виски, — сварливо буркнул Гарри. Он поджал губы, глядя на временные мостки. Эггзи, смеясь, толкнул коляску вверх по крыльцу.
— Уверен, он там есть, но у нас нет времени, если верить твоим часам, осталось два часа до закрытия приема.
— Для этого всегда найдется время, — Гарри произнес это с убийственно серьезным видом, но Эггзи мог клясться, что в глазах у него пляшут черти.
— Мы опоздаем, — предупредил Эггзи, подкатывая коляску к низкому диванчику. В глубине пустого ателье звякнул колокольчик. Гарри откинул голову на подголовник и прикрыл глаза:
— Разумеется, мы опоздаем, Эггзи. Ничто так не подтверждает твою необходимость для коллектива, как опоздание.
— Вот ты сын сукин, — тихо восхитился Эггзи, присаживаясь перед тумбочкой. В ее недрах действительно нашлась бутылка виски. — И что, все агенты алкоголики?
— Нет, — удивленно отозвался Гарри. — Не все.
Эггзи плеснул в бокал виски на два пальца и подошел к Гарри. Гарри поднял на него пристальный взгляд:
— Обещай не звать меня Мерлином.
— Никаких гарантий, — пожал плечами Эггзи. Гарри сузил глаза.
— Эггзи.
— Посмотрим, — отмахнулся Эггзи и поднес к его губам бокал. Гарри сделал церемонный глоток и даже не поморщился.
— Поправь на мне очки, будь добр.
Эггзи осторожно коснулся дужек и помахал рукой линзам:
— Добрый вечер, Мэри!
Гарри на секунду прикрыл глаза. Эггзи выпрямился.
— Что он говорит?
— Он говорит, что тебе лучше спать сегодня с открытыми глазами, Эггзи, — тяжело вздохнул Гарри. Эггзи серьезно кивнул:
— И это все?
— Конечно, нет, — Гарри знакомо закатил глаза. — Он сам тебе все скажет, полагаю. Поехали, Эггзи, мы опаздываем. Дальняя дверь от лестницы, пожалуйста.
Эггзи отставил стакан в сторону и толкнул коляску в сторону указанной двери. За ней обнаружилась маленькая комната с зеркалами, без каких-либо еще дверей, и Эггзи удивленно застыл на пороге.
— Гарри, ты уверен?
— Никогда не был так не уверен ни в чем, — легко отозвался Гарри. — Теперь, будь добр, возьми мою ладонь и прижми к среднему зеркалу.
Эггзи, чувствуя себя очень глупо, подкатил кресло вплотную к зеркалу, повернул боком и, обхватив Гарри за запястье, приложил его ладонь к стеклу — зеркало было странно теплым.
В следующую секунду что-то пискнуло, и пол ушел из-под ног. Эггзи выпрямился, озираясь по сторонам, стены плыли мимо них, маленькую примерочную тащило вниз, как кабину лифта.
— Прямо ебучее Министерство Магии, — пробормотал он. Гарри дернул уголком рта:
— Боже правый, какой потрясающе начитанный юный рецидивист.
Эггзи фыркнул — и вдруг понял, что так и не отпустил руку Гарри.
И решил пока не отпускать.
Год спустя
Мерлин редко позволял себе сквернословить на работе, и его нарушение собственных правил было признаком по-настоящему отчаянной ситуации.
Пиджаки носить он так и не научился — не захотел учиться, но теперь над ним не было никого, кто мог бы навязывать предписания. Мерлин также воздержался от смены титула, что не могло его не радовать.
Меж тем, ситуация была хуже некуда.
Мерлин бежал, перепрыгивая через ступеньку, нервно барабанил пальцами по подлокотнику сиденья в пневмопоезде, стараясь не очень-то радоваться тому, что его личное присутствие понадобилось в координаторской.
Он был, с одной стороны, рад снова вернуться, пусть и частично, к оперативной работе. С другой, Мерлину не хотелось признавать, что он скучал по пульту и наушникам и страшно ревновал их к новому хозяину.
Уговорить Гарри занять кресло квартирмейстера оказалось подозрительно легко, как только кандидат Галахада применил свой дар убеждения. Делов-то, оказывается, — прикатить коляску в ателье и заявить, что Галахад у организации уже есть, но он готов потягаться за какое-нибудь еще имя. Мерлин усмехнулся, вспомнив лицо Эггзи, когда ему в конце концов отдали место Гавейна…