— Это здесь, — сказал Цезарь.
Они вышли из-за угла, и Татьяна Николаевна ахнула точно так же, как и я, когда мы сюда приехали с группой. Это был знаменитый фонтан с Нептуном и упряжкой коней. Но только наше путешествие состоялось днем, а Татьяну Николаевну Цезарь привел сюда ночью, когда здесь еще красивее. Подсвеченная прожекторами, вода казалась необыкновенной голубизны. Белые каменные чаши бассейна и ниспадающие потоки воды подчиняли себе все пространство даже ночью заполненной людьми площади. Каменные барьеры со скамьями образовывали что-то вроде амфитеатра, и везде — на скамьях, на ступенях, на каменных ограждениях — сидели, стояли, веселились и разговаривали люди — современная шумящая толпа. И так далеко было этой толпе до мрачных трагедий древности, что Татьяна Николаевна тоже заулыбалась — вот, мол, и более поздние времена чего-то стоят!
— Побудь здесь, я скоро вернусь, — совершенно не романтичным голосом сказал ей Август, подтолкнул к барьеру и исчез.
Не было его довольно долго. Посидев лицом к фонтану, а потом и к площади, Татьяна Николаевна заметила, что толпа вокруг нее находится в непрерывном броуновском движении. Люди группами или поодиночке двигались сначала по направлению к фонтану, а потом от него. При этом группы сталкивались, смешивались, просачивались друг сквозь друга, но никто никого не задевал, все улыбались и мирно расходились в стороны. Некоторые пили воду из фонтана, набирали ее в бутылки, другие освежались, брызгая в лицо, окуная руки, и бросали в фонтан монетки по нескольку раз подряд.
«Интересно, в какой валюте бросают? — подумала Татьяна Николаевна. — Чтобы уж подействовало наверняка, надо, наверное, в евро!» Самой ей и в голову не пришло швырнуть монетку. Тут же на ее глазах две девушки, говорящие между собой на ее родном языке, вытащили из кошельков целую горсть русских медных копеек и с размаху зашвырнули их в бассейн.
«Хотят провести судьбу на разнице в валютном курсе», — усмехнулась Татьяна Николаевна, однако долгое отсутствие Цезаря начало ее беспокоить. Не то чтобы она боялась — здесь не страшно было досидеть и до рассвета, — ее смутили слова Цезаря, что он идет сюда, чтобы найти денег. «Уж не карманник ли он?» — предательски мелькнуло в ее голове.
Русские часто представляют себе плохое. То ли жизнь нас этому учит, то ли пример национального героя — Иванушки-дурачка, который не стеснялся промышлять воровством (свистнул же он Жар-птицу), но только не раз я замечала, что нашему соотечественнику чаще приходит в голову плохое, чем хорошее. Так и Татьяна Николаевна сначала размышляла о мелком воровстве, а потом перешла к думам о терроризме. «Непуганые здесь живут люди, непуганые еще! — пришла она к выводу, наблюдая за площадью. — При таком скоплении народа никаких полицейских! Да еще кругом урны стоят — бомбу туда засунуть милое дело!» Она уже начала пристально озираться, чтобы по возможности предотвратить чьи-нибудь неблаговидные намерения по нарушению общественного порядка (бросаться на амбразуры тоже у нас в крови), как вдруг ее внимание привлекла появившаяся на площади новая группа людей — темнокожие, разного возраста и разных весовых категорий — все они держали охапки роз и с улыбками раздавали их прохожим. В момент у фонтана будто разросся огромный цветник. И среди этих людей Татьяна Николаевна с удивлением заметила вязаный жилет и красную рубашку Цезаря. Он тоже ходил по площади с охапкой цветов и с дурацкой улыбкой вручал их женщинам. И, как заметила Татьяна Николаевна, преимущественно немолодым. Она с облегчением вздохнула. «Может быть, это такой чудесный обычай — дарить ночью людям цветы?» — подумала она, но, приглядевшись, заметила, что, раздав розы, цветочный благодетель безошибочно возвращается к своим осчастливленным клиентам и просит с ним расплатиться. Она также заметила, что некоторые люди, не желая платить, пытались вернуть цветы обратно, но им это не удавалось. Вежливыми и хитрыми улыбками продавцы мимикой и жестами показывали, что это, увы, невозможно — дурной знак, — и людям ничего не оставалось, как повиноваться. Плата за цветок была безумной — целых пять евро, поэтому, когда к ней приблизился один из молодых продавцов, она демонстративно отвернулась, засунув обе руки крест-накрест под мышки. Продавец попытался зайти к ней с другой стороны, но она опять от него отвернулась. Так некоторое время они вращались по кругу, как Солнце и подчиненная ему планета, пока на лице продавца не отразилось негодование. Он произнес вслух ругательство по-английски и тут же отскочил в сторону.