Мы не остановились на множестве интереснейших тем, которые будут ждать своей очереди в будущем. «Низовая мифология» и языческие реликты в средневековом католицизме, возникновение фольклорных архетипов (наподобие приведенных историй про Гензеля и Гретель или Синюю Бороду), причины появления «народных ересей» наподобие дольчинитской и борьба с ними; доходящие до мистицизма странности, сопровождавшие ранние крестовые походы; появление единой и замкнутой католической вселенной, сменившей пестрое лоскутное одеяло варварских королевств и объединившей различные народы под знаменем общей религии; массовая экспансия викингов и стремительная «европеизация» тех норманнов, что осели на континенте. Список можно продолжать еще очень долго.
Любой из перечисленных пунктов традиционно тащит за собой ворох домыслов, стереотипов и предрассудков, крепко осевших в массовом сознании. Если произносится слово «викинг», то на ум тотчас приходят слова «грабежи», «язычество» или «рогатый шлем», хотя у викингов таковых шлемов отродясь не было — церемониальные головные уборы, украшенные рогами животных, использовались только и исключительно в ритуальных целях, жрецами, в капищах. Ни единый древний скандинав в здравом уме и трезвой памяти не надел бы «рогатый шлем» в боевых условиях — моментально зацепят и сдернут с головы. Кроме того, грабежи грабежами, а этот народ в свободное от воспетого в летописях разбоя время ухитрился создать грандиозный культурный пласт — выдающуюся поэзию, не менее исключительную прозу, глубокую и насыщенную мифологию. Ограниченные и туповатые вояки, какими древних скандинавов обычно представляют, вряд ли добились бы столь серьезных успехов на культурном поле.
Повторимся: любые явления эпохи Средневековья — культурные, религиозные, экономические и т. д. — следует оценивать исключительно с точки зрения особенностей и менталитета человека того времени. То, что нам может показаться «варварским», «жестоким» или «диким», тогда являлось вполне обыденным — обыденным до состояния полной незаметности. Как мы сейчас совершенно не замечаем институт гражданского брака или, допустим, распространенную у женщин мужскую одежду. Клирик начала XIV века, узрев такие непотребства в веке XXI, отлучил бы наше общество от церкви оптом. Как так — «просто живут вместе»?! Что значит — брак заключается не в церкви, а в светском магистрате?! Почему в окрестностях наблюдается столько женщин в штанах — это богопротивно! Вы всерьез уверяете, что большинство людей не ходят к исповеди, а перед смертью не принимают последнее причастие? И не отпеваются в храме? Они все сейчас горят в аду!
Так же и нам следует быть осмотрительнее, обвиняя далеких пращуров в бесчисленных прегрешениях, заблуждениях и невежестве. Они применяли пытки, какой кошмар! Да, применяли, равно как и насквозь цивилизованные римляне. Как пытки применяются и сейчас, да только об этом не особо принято говорить публично. А что отношение к насилию над личностью по тем временам было совершенно иным, а институт дознания с применением третьей степени устрашения являлся утвержденным законодательством и всецело одобряемым обществом, в расчет не принимается.
Конечно же, поставить себя на место человека прошлого невероятно сложно. Сейчас мы не в состоянии даже понять образ мыслей и принцип принятия решений нашими ближайшими родственниками, прадедами и прабабками, жившими в 20-40-х годах XX века, зачастую списывая массовый героизм во время Великой Отечественной на абстрактные и далекие от реальности «фанатизм, порожденный пропагандой» или «страх перед заградотрядами», тогда как отгадка лежит на поверхности, только руку протяни: ментальность людей сталинского времени по сравнению с ментальностью нынешней «эпохи потребления» принципиально иная, хотя прошло всего-то семьдесят с небольшим лет. Другие ценности, другой исторический фон, другое воспитание повседневности. Так что уж говорить о людях, живших едва ли не полное тысячелетие назад?..
Надеемся, эта книга заставит вас задуматься — а все ли так просто было в истории, как описывают ее школьные и институтские учебники? Смена социально-экономических формаций, плохие феодалы и угнетенные крестьяне, злобная инквизиция и ее невинные жертвы наподобие бродячего мага Джордано Бруно и погрязших в двоеверии испанских марранов? Маршал Жиль де Ре — безжалостный убийца или человек, ставший добычей более сильных и влиятельных недругов, использовавших самую низкую клевету и судебный подлог?