— "Начнём, пожалуй!"
— С чего начать?
— "Когда не знаешь с чего — начни с главного".
— Ведомо о том, как поступают с теми, кто без лицензии использует чужую "интеллектуальную собственность в целях личного обогащения"?
Сочинение писалось с "вдохновением", и этим продуктом бес снабжал без перебоев и в нужном количестве.
* * *
Написать заявление в "жилищно-эксплутационную контору с "нижайшей просьбой" за "свои кровные" заменить водопроводную трубу в туалете — уже подвиг, а наварганить приличное количество страниц — такому деянию и названия нет! Изложить в удобочитаемой форме в одиночку о том, что было в "неоглядной дали" — на такое мало и злости, и вдохновения.
Писать — занятие трудное, а писать хорошо — трудное вдвойне. К тому и огорчительное, если наперёд знаешь, что никто с написанным знакомиться не собирается.
Главное — о чём писать, второстепенное — как это делать. Важно: "писать о том, что видел сам, и что понял из увиденного", и если, хотя бы одна из позиций отсутствует — умолкни и немедля сойди с литературной стези, как бы не душило желание "облегчить душу".
Вымыслами подменять подлинники — проигрышное занятие, но если у тебя в покровителях "лохматая лапа" — тогда другое дело!
В основе жизнь наша состоит из мелочей, о которых говорить не хочется, "язык не поворачивается" вести о них речь, а не то, чтобы вписывать их в серьёзный труд. Мелочи принято называть "бросовыми", но почему они вызывают больший интерес, чем "крупняки" — этого и бес не знает. Думаю, что вымыслы симпатичны потому, что свободны от "рамок правды". Они будут в изобилии встречаться в нашем сочинении.
— Бесяра, наши записи в разряд "мемуаров" занести позволительно?
— Не совсем. "Мемуары" — это процесс вытряхивания "пыли прошлого" на бумагу…
— Моё сравнение проще: "мемуары — это как отработавший пар из цилиндров локомотива, его ещё "мятым" называют…". Мемуары — что-то вроде ненужных вещей в чулане: хранить нет нужды и выбрасывать жалко… "Пыль прошлого…". А что? Звучит!
— Пожалуй, одной "пыли прошлого" будет мало, постараемся попылить и настоящим.
— Нужны "временные рамки"?
— Нужны. Всё твоё — в прошлом, а будущего у тебя нет. Будущее исчезает после определённого возраста. Набери предложение: "если начать повествование "я родился в одна тысяча девятьсот…" — и указать дату появления в свет, и от даты рождения продвигаться к настоящему времени, то такие записи называются "всплывающими". Если из настоящего начать "растекаться мыслью по древу в глубину веков" — "утопающими". На чём остановимся?
— Как думаешь?
— Схитрим и выберем "виляющий" вариант. Бегущий зигзагами имеет перевес перед тем, кто шпарит прямо: его на прицел взять трудно. Часто случалось, что бегавшие "виляющим", или "заячьим" способом выживали: "стрелки в спины" страшно злились и "мазали"! Честные люди, кои от пуль не побегут, когда-то о бегавших зигзагами говорили:
— "На месте не уёшь"! — вот она, родная, привычная, "проверенная в действии" любимая "ненорМАТивка" с пропущенными литерами. Для в меру порченого, но сообразительного читателя, не составит труда восстановить и понять "уешь" в истинном звучании: настоящий знаток мата, тонкий его ценитель, пожалуй, и сам не единожды бросал такие "гранаты" в приличную публику! Восстановить "уешь" — не перевод иудейской Торы "семьюдесятью толковниками", это проще.
— Дай пояснение по Торе?
— Кто-то из Птолемеев, правителей Египта из греков, да, сподвижников Македонского, удумал перевести еврейскую Тору на греческий язык. С чего бы? Для этой работы собрал семь десятков иудейских мудрецов, изолировал их от общества в разные помещения с наказом:
— Перевести! — изоляция не позволяла переводчикам Торы "дудеть в одну трубу" — За работу! — те, если верить заявлениям церковных историков, перевели Тору и "ни в едином знаке "Септуагинты" не отклонились! "Дышали ноздря в ноздрю" проявив редкое единодушие! Точность и единомыслие в переводе "отцами церкви" объясняется "руководством от "св. духа".
— Опять непонятно! Что такое "Септуагинта"?
— "Перевод семидесяти толковников"… "Септа" — семь, значит…
— И что оказалось?
— Немного: или Тора "святая", или только иудейским переводчикам, и никому иному, были известны способы, коими они смогли обойти запреты греческого владыки на взаимное общение во время перевода Торы.