Минус сочинения: оно на две трети спровоцировано бесом. Другой минус — много места посвящено бесу, хотя он того и не стоит.
Перехожу к пояснениям об ауре, порчу которой по незнанию многие взваливают на "вампиров". Но это не так, "вампиризЬм" никак не может навредить ауре потому, что вампиризма не существует. Насильники, любители пустых разговоров — да, такие есть, и они хуже, чем несуществующие вампиры, коих ныне в подробностях показывает распоясавшийся кинематограф. Бес подтвердил:
— Какие "вампиры"!? Откуда им взяться!? Кровососов и без них хватает! Вампиры вымерли в одно время с динозаврами!
Аура портится от близкого, длиною в ноль пять метра, контакта с аурами обладателей низменных душ. "Гасится" необъяснимым образом: аура обладателя низменной души, касаясь хорошей, не становится лучше сама, но стремится изгадить красивое свечение!
С увеличением срока жизни аура от малой порчи, иногда от пустяковой царапины, медленно восстанавливается. Процесс восстановления ауры называется "регенерацией", и если бы знал, как строить графики и диаграммы — показал бы зависимость восстановления нашей "подсветки".
На основании собственных наблюдений, без "наводки" от напарника, делаю вывод:
"Прекращение телесного существования происходит от угасания ауры, но не наоборот"! — то есть, первой затухает аура, затем — всё остальное…
Максимальная порча ауры происходит в общественном транспорте в "час пик" при соприкосновении с аурами других граждан. Часто — неприятных граждан. Случаев явного сосания крови перемещающимися гражданами в общественном транспорте "средствами массовой информации" не отмечено, но почему-то хочется его покинуть первым.
Откуда берутся неприятные граждане в общественном транспорте — загадка не только для меня, но и бес затрудняется в пояснениях.
Если зрение ничего худого не сообщает о рядом находящемся человеке, то наши ауры не такие слепые, как мы, и болезненно реагируют на чужие минусы. Это первая причина усталости после поездки в общественном транспорте.
Эпизодов порчи ауры — множество, и каждый отзывается на свой, только на него действующий раздражитель. Совсем, как действие аллергена, и таковых аллергенов больше, чем нужно среднему человеку.
Мой, "фирменный" раздражитель, таков: когда готовлюсь покидать "муниципальный общественный транспорт" (троллейбус) и стою у выхода, а какая-нибудь "старая кошелка" или "галоша", что без разницы, как для меня, так и для "кошелки", тычет кулаком в район старого, любимого спящего радикулита, и громко, как глухого, допрашивает:
— Выходишь!? — почему громко? Потому, что сама глуха, и как все глухие говоришь повышенным голосом? — иного удовольствия для ауры, чем от тычка в район "третьего и четвёртого позвонков позвоночного отдела", где проживает "межпозвонковая грыжа", не существует. Чего там, пустяк:
— Ишь, барин, какой! Тронуть нельзя! — удивляется наивная женщина, а я без задержек и промедления вспоминаю послевоенное детство и четыре строчки, кои распевал, не понимая смысла великих слов:
"Я её, дуру, лопатой
тихо огрел по спине!
Вскрикнувши:
— "Чёрт полосатый"! -
она улыбнулася мне! -
а-а-а, ты, случаем, не героиня восхитительно четверостишия!? Не тебя ли лопатой, или каким иным шанцевым инструментом бил полупьяный "свой" мужчина? Ясное и понятное произведение! Какой ещё народ в мире может похвалиться ударами лопат по спинам "своих" женщин!? Кто, где и когда на планете Земля бил любимых женщин лопатами!? Сжигать — сжигали, но бить лопатами — не били!
Песни, рождённые простым народом так же просты и понятны, как и сам народ, но когда "маститые и признанные" поэты пишут песни, то у них могут проскочить и "ляпы". Песенные "ляпы" — любимая тема исследований и ей отведено, по мнению беса, "слишком много места". И об этом — ниже.
Выше пропетые четыре короткие строки точнее любой "поэмы" объясняли послевоенную обстановку: настоящих, крепких мужиков сверх меры война перебила, вот и приходилось женщинам любому захудалому мужичонке улыбаться, пусть и после удара лопатой по спине. Вот она, "отрыжка прошлого": ныне состарившаяся женщина тычком в мой позвоночник отдаёт древний и чужой "долг" за прошлые удары по своей спине.
Отвечать на тычок не следует: она — женщина, она — "страстотерпица", "мученица", коя, "как проклятая, не разгибая спины, работала на трудовых фронтах социализма" ни разу не подняв головы, чтобы заглянуть в лицо "созидаемого". Но как-то однажды нехорошие люди с чужой стороны, хотя их никто не просил, сделали строительнице разъяснение: