Госпожа Хальс прикрикнула на детей, чтобы они сидели смирно и не пачкали нарядную одежду, выглянула в окно и увидела, что к дому приближается брат мужа. Слава Богу, у нее появился помощник! Дирк не имеет большого влияния на Франса — хотя кто имеет на него влияние! — но все-таки может поговорить с братом по-мужски.
— Сходи к нему, скажи, что мы ждем, — попросила госпожа Хальс после того, как поздоровалась с родственником.
Дирк бросил нерешительный взгляд на лестницу, ведущую в мастерскую.
— Он работает?
— Если это называется работой! — не сдержалась госпожа Хальс.
Она гордилась своим отцом, работящим каменщиком. Никто не мог упрекнуть ее родных в праздности, поэтому ей было трудно понять взрослого мужчину, который до сих пор не оторвался от своих разноцветных картинок. Детское занятие.
Дирк поежился, но все же собрался с духом и начал подниматься по ступенькам. Госпожа Хальс подошла к лестнице, взялась за перила и с надеждой проводила его взглядом. Она услышала стук, открылась и закрылась дверь, зазвучал голос Дирка, ему ответил голос Франса. Через минуту снова хлопнула дверь, и повеселевший Дирк, насвистывая, начал спускаться по ступенькам.
— Ну? — шепнула госпожа Хальс.
— Франс идет за мной, — ответил Дирк так же шепотом.
— Он переоделся в новый костюм?
— Переоделся.
Госпожа Хальс незаметно перекрестилась. Надо же, как легко все обошлось на этот раз, даже страх берет! Впрочем, в последнее время муж старается не волновать жену, ведь она скоро должна родить. Кстати, нужно не забыть купить на обратном пути три локтя тонкого полотна для рубашечек и чепчиков…
Тут мысли разлетелись в разные стороны, потому что муж спустился из мастерской и поцеловал ее в щеку. Госпожа Хальс поправила ему воротник, одернула камзол и осталась довольна — Франс выглядит ничуть не хуже любого соседа. Жаль, что он наотрез отказывается от яркого сукна, требует, чтобы жилеты, камзолы и плащи шили из темных тканей. Конечно, повседневная одежда не должна быть яркой, но воскресная — совсем другое дело! Сколько выдумки она потратила, пытаясь незаметно подсунуть мужу яркий воскресный жилет, — все напрасно! Франс, обычно рассеянный и непритязательный, немедленно заметил пеструю вещь и швырнул ее обратно в шкаф. Хорошо, что не в окно, от него можно ждать чего угодно. И зачем она вышла замуж за художника? Более нелепого занятия для мужчины и придумать нельзя!
На улицу вышли все вместе, как и полагается дружной семье. Впереди шел Франс с женой, позади Дирк вел за руку двоих детей. Узенькая улочка в воскресенье приобретала веселый оживленный вид. Госпожа Хальс подтолкнула мужа, указала подбородком на пестрые праздничные жилеты соседей. Франс пожал плечами и ничего не ответил.
Несколько минут ушло на поклоны и взаимные приветствия. Сегодня госпожа Хальс с легким сердцем смотрела соседям в глаза: вот и она направляется на воскресную службу в сопровождении мужа. Франс ведет себя как ангел, даже не верится, что это он. Если бы муж еще слушал службу, а не раздумывал бог весть о чем… но нет, это уже слишком. Нельзя требовать от человека так много, довольно того, что он согласился соблюдать приличия.
И не успела госпожа Хальс порадоваться, как накликала беду.
— Чем нас попотчуют сегодня? — спросил муж, оборачиваясь к брату. — Проповедью о дьяволе с длинными волосами? — С этими словами он сильно дернул Дирка за длинную прядь.
Госпожа Хальс похолодела, сильно сжала локоть мужа и шепнула:
— Тихо, соседи услышат!
Франс засмеялся. Страшный человек, ничего-то он не боится, ни Божьего суда, ни Божьего гнева!
В последнее время пасторы обрушились на модников, отпускающих длинные волосы. И есть за что! Где это видано, чтобы у мужчины волосы доходили до плеч, а то и опускались ниже! Добропорядочные голландцы всегда стригли волосы кружком, так, чтобы виднелись мочки ушей. Говорят, моду на длинные завитые локоны привезли из Франции. Вот и муж отпустил волосы до плеч, как она ни умоляла его подстричься. Правда, Франс не гонится за модой, ему все равно, длинные волосы или короткие, главное, чтобы не мешали работать. Дирк, который во всем подражает Франсу, немедленно отпустил такие же длинные лохмы и начал их завивать. Ну, Дирку простительно, что возьмешь с двадцатилетнего парня? Но Франс взрослый мужчина, отец семейства!..
— Подумай, какой пример ты подаешь детям! — стыдила мужа госпожа Хальс.
На что Франс по обыкновению коротко и непочтительно отвечал, что у детей имеется своя голова на плечах. А если она пуста, то какой бы пример ни подавали родители, заполнить пустоту им не удастся. Вот и разговаривай с таким отцом!