На следующее утро утренние газеты поведали новую историю. Президент заказал для своей свиты артисток, очевидно, желая устроить вечеринку. Никто не появился, и он устроил скандал. И тут, очевидно, кто-то все же собрался с духом и рассказал ему, какие материалы печатали в газетах, и он замолчал, как моллюск. Двадцать четыре часа он провел в своих апартаментах, не высовывая из них носа и ничего не заказывая, очевидно, опасаясь, что об этом напишут в газетах.
Но внимание к нему не ослабевало. Были вновь напечатаны фотографии вооруженной охраны, стерегущей его багаж. Из Хондагвы как раз поступили сведения о дефиците бюджета, и недостающие средства тут же приписали ему.
Затем в газетах последовали рассуждения о том, сколько он мог выкачать из страны за время своего владычества, и задавались риторические вопросы, а сколько миллионов долларов он вывез под прикрытием дипломатической неприкосновенности и сколько раздал, чтобы ему позволили выйти сухим из воды.
Выборы, которые должны были определить его преемника, еще не прошли, а Хондагва, судя по сообщениям, уже превратилась в сумасшедший дом. У власти стояло временное правительство, которое игнорировало правовой статус Гуттиэреза, и все покидавшие страну лодки и суденышки были полны соратниками президента, пытавшимися убежать от возмездия.
Я вошел в лабораторию Сантоса с некоторыми материалами, которые он попросил принести. Там я нашел еще шесть латиноамериканцев, слушающих, что он говорит им по-испански. Когда я вошел, все повернулись ко мне с напряженными лицами, но Сантос познакомил нас — у всех были испанские имена типа Кальдерон, Ибарра и так далее, — и они расслабились. Тогда он принялся экспансивно рассказывать мне:
— Это мои старые друзья и товарищи по оружию, амиго. Мы потеряли связь друг с другом, но появление Гуттиэреза в Нью-Йорке, заставил нас снова собраться вместе. Из-за газетной шумихи мы решили, что с ним что-то должно произойти. Американское правительство, конечно, заберет его богатства. Вероятно, он будет арестован и выдан Хондагве как обычный преступник. Хотел бы я быть там, когда до него доберется толпа!
Лица остальных шести человек стали совершенно бесстрастными. Не хотел бы я, чтобы кто-нибудь так ненавидел меня!
— Мы встретились здесь, чтобы поспорить о политике, — с явным удовольствием продолжал Сантос. — Так же я пригласил их, чтобы продемонстрировать свое открытие. Боюсь, что они посчитают его колдовством, но мне очень хочется похвастаться перед своими соотечественниками.
Я передал ему то, что принес, в основном, маленькие батарейки, которые раньше использовались для портативных раций. В настоящее время их трудно достать. И Сантос начал свое шоу.
Он показал все, что я уже видел, а затем продемонстрировал кое-что новенькое. Очевидно, он прекратил работать над тем, что я видел, и сделал новое устройство — диамагнетик или как его там назвать? — которое во включенном состоянии создавало вокруг себя карманную вселенную — и могло растягиваться. Оно походило на ручной пантограф и было фута три в длину, но могло раздвигаться и становиться раз в пять длиннее. И по всей длине оно было завернуто в чужое пространство. Вот его-то Сантос нам и показал.
— Мне почти что стыдно за него, — извиняющимся тоном сказал он мне. — Это устройство с радостью приобрел бы любой грабитель.
Он нажал выключатель, и устройство исчезло. Лишь место, где оно прежде было, стало каким-то неправильным, потому что, как я уже объяснял, мы не можем представить себе иное пространство. Сантос что-то сделал с его ручкой, и устройство растянулось и стало тоньше, протянувшись через всю лабораторию.
Тогда Сантос сунул руку в один его конец — и, когда кисть вылезла из другого конца, взял что-то. Он показал то, что взял, и, вынув руку из устройства, положил себе в карман. Затем повернул устройство к полу. Оно прошло сквозь пол, как прежде сквозь газету, Сантос через устройство что-то взял из лаборатории на нижнем этаже и перенес к нам. Затем он вдвинул похожее на прут устройство внутрь электрической лампочки и положил туда четвертак. Сделав это, он убрал устройство и нажал выключатель.
Что вы думаете? Четвертак оказался в совершенно целой электрической лампочке. Этого было достаточно, чтобы заставить вас со стоном схватиться за голову. Но друзья Сантоса только посмеивались и хлопали друг друга по спине. Сантос глядел на них со странной усмешкой на лице и теплотой в глазах.