М и ш а. Целуемся!
В е р а. Я его в чувство привожу.
Л и д и я И в а н о в н а. Странный способ… Выйди, пожалуйста!
В е р а. Зачем?
Л и д и я И в а н о в н а. Мне надо с Мишей поговорить.
В е р а. О чем, мама?
Л и д и я И в а н о в н а. Иди к гостям, мы сейчас придем. (Подталкивает ее к двери.) Иди, иди! (Вера уходит.) Миша, вы уже не мальчик, вы муж… А Верочке еще два года учиться. Можно, конечно, взять академический отпуск — дочь наших знакомых так и сделала, — но в институт уже не вернулась… Вы понимаете, о чем я говорю?
М и ш а. Нет.
Л и д и я И в а н о в н а. Я думаю, не зря раньше мужчины обзаводились семьей после тридцати. Уж чего-то добился, чего-то достиг… Сначала надо встать на ноги, Миша, а уж потом… Надеюсь, вы меня поняли?
М и ш а. Понял. Вы хотите, чтоб я встал на ноги? Пожалуйста! (Встает с дивана.)
Л и д и я И в а н о в н а. Я с вами серьезно, Миша!
Входит В е р а.
Вера, я же просила — выйди!
В е р а. Дядя Митя уезжает.
Входят Ю р и й С е р г е е в и ч и Р ы ж о в.
Л и д и я И в а н о в н а. Уже?
Р ы ж о в. Завтра в Ачинске надо быть — операционный день.
Ю р и й С е р г е е в и ч. После ресторана — в операционную? Рассказывай сказки! Марку он свою выменял, и больше ему здесь делать нечего!
Л и д и я И в а н о в н а. Правда, Дима, куда ты вечно спешишь? Что тебя там — дети ждут?
Р ы ж о в. Ждут. Один из Канска, другой из Абакана. Практиканты. Первая операция у них завтра. А я уж, конечно, только ассистировать смогу. (Смотрит на часы.) Давайте прощаться! Ну, молодые, как теперь говорят — здоровья вам и счастья в личной жизни. А тебе, косолапый, — еще и в строевой. (Целует Веру и Мишу.)
В е р а. Мы вас проводим.
Ю р и й С е р г е е в и ч. Без вас обойдемся. Гости уже там черт знает что думают. А ну, жених, шагом арш в ресторан!
М и ш а. Шагом арш… Служба уже началась. (Уходит с Верой.)
Л и д и я И в а н о в н а. Жаль, Димка, что ты к нам не заехал. Я для Тамары подарок приготовила — косметику из «Ванды». Сам, наверное, заехать туда не догадался?
Р ы ж о в. Нет.
Л и д и я И в а н о в н а. Все мужья, как в Москву приедут, сразу в «Ванду» или в «Лейпциг», а ты — в «Филателию». И вообще — привез бы ее хоть раз. Посмотреть, как она сейчас выглядит — на кого меня променял!
Ю р и й С е р г е е в и ч. Лида, выйди!
Л и д и я И в а н о в н а. Зачем?
Ю р и й С е р г е е в и ч. Поговорить нам надо.
Л и д и я И в а н о в н а. Что за секреты?
Ю р и й С е р г е е в и ч. Накопилось за двадцать пять лет.
Л и д и я И в а н о в н а. Ладно, секретничайте. (Обнимает Рыжова.) Я тебя провожать не буду, Дима. Свадьба, сам понимаешь. А косметику я бандеролью отправлю. (Уходит.)
Ю р и й С е р г е е в и ч. Догадываешься, о чем разговор будет?
Р ы ж о в. Догадываюсь. Я его двадцать пять лет ждал.
Ю р и й С е р г е е в и ч. Ну, я поменьше. И все равно скажу! Сукин ты сын! С практикантами какими-то, как наседка с цыплятами, носишься, а на лучшего друга тебе начхать? Лидка недавно немецкий журнал притащила: «Уникальная операция доктора Рыжова»… Немцы, значит, к тебе ездят, а я?
Р ы ж о в. И это все?
Ю р и й С е р г е е в и ч. Нет. Лидке телеграмму дашь, чтоб отпустила — мол, срочно нужна моя консультация.
Р ы ж о в. Хорошо… Я б тебе и раньше телеграмму дал, лет двадцать назад… Ох, как мне тогда твоя консультация нужна была! Ну, а теперь, конечно, приезжай, теперь ты все знаешь… Знаешь, что я один живу…
Ю р и й С е р г е е в и ч. Знаю. И если б не сегодня это узнал, а тогда, прилетел бы в Ачинск и набил бы твою благородную физиономию! Ну, а теперь вроде неудобно: крупный начальник — и мелкое хулиганство. Ладно, давай на дорожку. (Достает из пиджака бутылку коньяка.) Припрятал от гостей… (Разливает коньяк в стаканы.) Ну, за что?
Р ы ж о в. За молодых.
Ю р и й С е р г е е в и ч. За молодых до утра пить будут. Давай за нас. Чтоб когда я к тебе приехал, мы не вдвоем пили, а втроем.
Р ы ж о в. Поздно мне уже, Юрка!
Ю р и й С е р г е е в и ч. Не прибедняйся! «Такие мужья встречаются только в новогодних рассказах!» — так, кажется, Ольга Васильевна сказала?
Р ы ж о в (взглянув на часы). Одиннадцать. Через полтора часа самолет.