К и р и л л. На рыбалке.
С е р а ф и м а П а в л о в н а. Он же обещал ко мне сегодня зайти, насос посмотреть. Может, на обратном пути зайдет? (Уходит.)
К и р и л л. Слушай, Оля, а не зря ты все это затеяла? Ведь учебник вышел не двадцать лет назад, а восемнадцать. Думаешь, она не помнит?
О л я. Она сейчас ни о чем не помнит. Ты когда начнешь красить дом?
К и р и л л. Белила не разводятся. Вбухал уже двадцать литров олифы — никакого эффекта.
О л я. У него разводятся!
К и р и л л. Вот и пусть он красит!
О л я. С ума сошел! Ему нельзя оставлять ни одного шанса. Ты видишь — я две недели от плиты не отхожу. Иди разводи белила!
Кирилл возвращается к бидону, Оля — в дом. Слышатся голоса, смех. У калитки появляются Т а т ь я н а А н д р е е в н а с новой прической и В а д и м П е т р о в и ч с ведром и удочками.
В а д и м П е т р о в и ч. По-моему, у нас сегодня пирог…
Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Интересно, что у нее получилось? Ведь Оля никогда ничего не пекла!.. Знаете, я все-таки чувствую себя как-то неловко: она буквально не пускает меня на кухню. Две недели живу как курортница…
В а д и м П е т р о в и ч. А я как персидский шах. Вчера собрался красить гараж — Кирилл Михайлович просто силой вырвал у меня кисть… Впрочем, это понятно: люди умственного труда соскучились по физическому.
Т а т ь я н а А н д р е е в н а. А может, все гораздо проще? В них проснулся инстинкт дачевладельца. Ведь это все принадлежит им, будет принадлежать… Нет, я надеюсь, когда-нибудь они поймут, что вещи — не самое главное в жизни. Ведь я не сразу стала женой профессора, сначала я была женой студента. И дачевладелицей тогда не была. Все наши хоромы с Николаем Юрьевичем состояли из комнатенки в студенческом общежитии… И не знаю, когда я была счастливей — тогда или потом…
О л я (выйдя из дома с подносом). Мама! Ты тоже была на озере?!
Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Нет, в парикмахерской. Из окна увидела Вадима Петровича.
О л я (шепотом, Кириллу). Говорила же тебе — проследи!
К и р и л л (шепотом). Ты говорила — разводи!
Т а т ь я н а А н д р е е в н а (показывая на стол). А что сегодня за пир?
О л я. Двадцать третье августа.
Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Ну и что?
О л я. Двадцать лет назад вышел папин учебник. Я думала, ты помнишь.
Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Ну, Оленька, ну, извини… Боже, как летят годы! Мне казалось, что меньше…
О л я. Нет-нет, ровно двадцать. Кирилл учился по этому учебнику.
К и р и л л. По второму изданию.
Т а т ь я н а А н д р е е в н а. А что же мы все стоим? Садитесь, Вадим Петрович! (Указывает на профессорское место.)
О л я. Мама! Это же папино место!
Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Ах да… Кирилл, может быть, вы что-нибудь скажете? Все-таки вы учились по этому учебнику.
К и р и л л. Николай Юрьевич не любил громких фраз.
О л я. А я скажу. Людям, мама, свойственно больше думать о будущем, чем о прошлом. Прошлое стирается в нашей памяти. В суете случайных встреч и мимолетных знакомств мы порой забываем дорогие сердцу имена, события, даты. Но я все помню, хоть мне тогда было десять лет… Как папа принес сигнальный экземпляр и бутылку шампанского, как мы сели за стол втроем — я, ты и папа — без посторонних… Неужели ты забыла, мама?
Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Почему же, я все прекрасно помню. Только тебе тогда не десять было, а двенадцать, и, когда пришел папа, ты уже крепко спала. И было это не летом, а зимой, восемнадцать лет тому назад.
Кирилл закашлялся.
Но мне все равно приятно, дети, что и вам дорог этот день… Вот за это мы и выпьем!
Все пьют.
В а д и м П е т р о в и ч. Ну, а теперь за вас, Ольга Николаевна, за автора такого чудесного пирога! (Наливает шампанское.)
Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Мне больше не надо, иначе я до кино не дойду.
О л я. Разве ты идешь в кино?
Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Да, на турбазу. С Вадимом Петровичем.
К и р и л л. А что за фильм?
В а д и м П е т р о в и ч. Какая-то венгерская комедия, названия не помню.
О л я. И мы с вами! Я давно мечтала посмотреть эту комедию. Заводи машину!
Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Тут же два шага.
О л я. Не заводи, Кирилл! Мы сейчас, подождите! (Уходит с ним в дом.)