Перешагнуть ночь
Глеб буквально «вошёл в рассвет». Это словосочетание из лексикона поэтов и прочих романтических натур вдруг стало не фигурой речи, а реальностью, стало физикой наблюдаемого мира! И то ли «ромб» так забрал на себя внимание, то ли сказалось напряжение последних часов, но Глеб толком не заметил, что вокруг него будто включили свет — неяркий и приглушённый.
Широкая полоса между его шлюпом и зарывшимся в песок «ромбом» являлась границей между ночью и днём. Чтобы убедиться в этом, Глеб вернулся обратно, снова погружаясь в густеющие на ходу сумерки. Потом он опять вышел на свет, где стал подслеповато шарить по небосводу глазами в поисках солнца. Но солнца не было! Как не было и туч, способных его скрыть! Кругом стоял пасмурный день, сухой и ветреный, как бывает в северных широтах Земли, когда золотую осень вот-вот должен сменить подступающий циклон.
Это была какая-то нелепица! Выходило, что планета не вращалась вокруг собственной оси и что на одном её полушарии всегда стоял день, на другом же царила вечная ночь. А разделяла эти половинки сумеречная полоса по всему условному нулевому меридиану. Или же это была не планета, а спутник наподобие Луны. Но о крупных спутниках, да ещё и с кислородной атмосферой, Глеб раньше ничего не слышал. По идее, на дневной стороне тогда должна быть видна на небе и часть планеты, освещённая местным солнцем. Но ни каких признаков самого солнца, как и отраженного планетой его света, на небосводе не было! На земле же царило полное запустение: ни следов, ни тропок, ни дорог, а только песок да камни.
«Ромб, вон, выглядит так, будто его тысячу лет назад тут бросили, — думал обескураженный Глеб. — Да, всё это больше смахивает на заброшенный музей космонавтики под открытым небом. Правда, экспонатов всего два, маловато для такой территории… Странно, я уже с полчаса на дневной стороне, а ни разу не вспотел. Тут совсем не жарко. Очень похоже на то, как тёплой майской ночью зайти с веранды в хорошо проветриваемый дом. Перепад температур между днём и ночью от силы градусов пять… И где же, в чёрную её дыру, местная звезда?! Ну не может же она располагаться к планете так близко, чтоб занимать весь небосвод? Тут тогда лежал бы не песочек, а океаны из лавы под толщей удушливых испарений! Либо планета просто упала бы на свою звезду». На последней мысли Глеб даже слегка подпрыгнул, дабы удостовериться, что силы гравитации ещё не покинули этот противоречащий всем научным представлениям мир.
Нет, притяжение, чуть легче земного, вернуло Глеба обратно, и струйки пыли издевательски брызнули во все стороны из под ребристых подошв. А кругом, насколько хватало взгляда, раскинулась песчаная равнина с нечастыми вкраплениями разновеликих камней. И пересекать эти обширные пространства, особенно с теми скудными запасами воды и пищи, что имелись у Глеба, было перспективой так себе. «Нужно возвращаться к шлюпу и ждать спасения. А время можно скоротать за обследованием ромбовидного объекта», — принял решение землянин.
Когда появлялась определённость и некий план действий, у Глеба всегда случался приступ аппетита. Эта реакция здорового организма не исчезла и сейчас. Глеб включил горелку и поставил на неё пищевой бокс, сделанный из толстостенной фольги. Через пару минут он с удовольствием перекусил, только запивание еды пришлось ограничить двумя глотками из фляжки. Как ни крути, а воду тут следовало беречь.
Сытый и малость повеселевший Глеб пошёл обратно в сторону шлюпа. Проходя мимо «ромба», он остановился и с отдаления бросил в тот три камня. Первые два уткнулись в песок под вздёрнутым остриём, а вот третий снаряд попал в корпус. Раздался характерный звук удара камня о металл, но сам «ромб», словно сидящий на лавочке умудрённый дед, оказался невозмутимым и равнодушным к таким совсем мальчишеским проказам землянина. «Всё-таки придётся обесточить скафандр, чтобы зарядить пистолет, — убедил себя Глеб. — Пусть корабль выглядит как мёртвый, но он чужой, и лезть в него без оружия — авантюра!»
Землянин вернулся к месту своей вынужденной посадки. В шлюпе уже стояли холод и темнота. Глеб светил себе пламенем портативной горелки, пока возился в отсеке с инвентарём. Батарея скафандра и пистолет принадлежали к семейству унифицированных устройств, поэтому с подключением первой к последнему не возникло никаких проблем. Зарядив оружие наполовину, Глеб убрал батарею на место. Теперь заряда в пистолете хватило бы на полчаса интенсивного боя, и подумав об этом, землянин невольно скривил губы в саркастической усмешке. Окружавшие его пейзажи казались настолько безжизненными, что сами слова «интенсивный» и «бой» даже про себя звучали нелепо и неуместно.