– Эй-эй, – сказал я предостерегающе, – я еще цену не назвал, а ты уже так по-хозяйски!
– Должна же я знать, что покупаю, – промурлыкала она.
– А я не продаюсь, – сказал я.
Она широко раскрыла глаза.
– В самом деле?
Я ощутил, что в самом деле ляпнул какую-то высокопарность в нашем рыночном обществе, будто в дешевом кино, сейчас бы еще о служении Отечеству и нравственности, но теперь что делать, надо играть до конца, сказал строго:
– Я стою доpого, особенно в одежде.
– Ух ты!
– Вот такие мы, скифы, – добавил я зачем-то.
Она наморщила носик.
– Ах да, скифы… Старые или новые?
– Старые, но упдайтенные, – пояснил я. – Ладно, Наташка, тебе хорошо трепаться, а у меня рюкзак не только на спине, но и на голове. Увидимся!
Остаток дня тянулся мучительно медленно. Мама пришла с работы рано, я не успел поэкспериментировать всласть, только начал, и хотя приволокла для проверки большую стопку школьных тетрадок, явно контрольных сочинений, все равно есть шанс, что внезапно вздумает зайти ко мне в комнату с каким-нибудь вопросом.
Зато, едва наступила ночь, я выбрался из постели и, сунув голову в стену, снова с чувством страха и восторга рассматривал трубы, провода, кабели. Странное ощущение, словно зрю трехмерную модель на компьютере, где сама стена в сером, а коммуникации цветные: водопроводные – голубые, силовые кабели – красные, телефонные провода – оранжевые. Арматура внутри стен проступает ровными коричневыми штрихами, похожая на частую гребенку, которой великаны расчесывают таких же великанских коней.
Странно, еще вчера не различал цвета так четко. Можно сказать, вообще не различал. Приспосабливается мой организм, приспосабливается…
Я прислушался: мама спит. Хотел было двинуться по стене, но нужно пробовать с одеждой, долго перебирал гардероб, не так уж, как у кинозвезд, но все равно перебирал, отыскал еще одну старую майку, что затрещала, когда натянул на нынешние плечи. Джинсы надел все те же, старенькие, едва влез, зато не болтаются, не завязну в бетоне. Хотя на работе не планирую вдавливаться в стену, но так, на всякий случай. Не в лесу живем, где с неожиданностями туго.
Поколебавшись, натянул кроссовки, а шнурки, чтобы не болтались, заправил вовнутрь. Снова вошел в стену, стараясь ничего не задеть, в смысле – телефонной или электропроводки, не говоря уже о кабеле, кто знает, что будет, но металлические прутья арматуры преодолеваю все так же намного проще, чем бетон.
Коснувшись водопроводного стояка, ощутил сопротивление металла, однако по нервам пробежало и другое чувство, странное, пугающее и в то же время – влекущее. Поколебавшись, я расслабился, постарался отдаться этому чувству целиком, перед глазами замелькали образы, схемы, я увидел геометрически правильное переплетение голубых нитей, сложную трехмерную модель, часть уходит вверх, а все остальное – вниз. Там эти голубые нити врезаются в другие, более толстые, расположенные горизонтально. Они тянутся из тумана и уходят далеко в туман…
Я наконец сообразил, что это водопроводные трубы, соединяющие дома, вот они тянутся дальше, дальше, вон там нечто странное, как будто фонтан, но откуда фонтан на такой глубине…
Легкий электрический разряд прокатился по телу, настолько слабый, что я не обратил внимания, весь старался понять, что же такое увидел, и тут второй разряд пронзил тело, меня дернуло, все замелькало перед глазами, с огромной скоростью перед глазами замелькали лопасти вентилятора, откуда он взялся, через долгое мгновение сильный удар сотряс всего, каждую клетку тела. Я упал, задыхаясь, ладони проехали по склизкому каменному полу. Со всех сторон сырые каменные стены, воздух спертый, влажно, как в бане.
Темно, я торопливо вытянул руки, не понимая, что со мной случилось и куда попал. Очень высоко сверкает, как одинокая звезда в небе, луч света, веки хлопают с таким усилием, что еще чуть – и подниму ураган, но глаза постепенно привыкают. Шерсть встала дыбом, когда я с ужасом сообразил, что нахожусь пугающе глубоко. Так глубоко, что словно очутился на дне глубокого ущелья.
Под ногами толстая труба, очень толстая, в нее врезана труба, поставленная вертикально. Вот сбоку колесо, рычаг, даже заржавевший манометр. А стены округлые, труба торчит внутри этого бесконечного цилиндра из бетона, как пестик в чашечке втянутого раструбом вверх цветка, и уходит высоко-высоко…
– Как я отсюда выберусь? – пробормотал я.
Присмотревшись, обнаружил в стене покрытые влагой и плесенью металлические ступени. Сразу стало легче, тут же начал карабкаться вверх. О том, чтобы попытаться вернуться тем же путем, как и попал сюда, нечего и думать: вдруг да занесет в такое место, откуда не выберусь. У меня всегда было неважно с ментальной дисциплиной, а сейчас так и вообще хреново. Это Антипыч связывается через задний космос по ментальному каналу с Высшими Существами, а мне и с боссом нашей фирмы договориться трудно.
Руки тряслись, когда взялся за скобы. Вообще-то я обожаю только компьютерные приключения, когда иду в крутых доспехах и мочу монстров длинным мечом, но в реале подниматься по бесконечной трубе, как Фримен, очень неуютно и страшновато. Жутковато даже.
На половине пути руки не только тряслись, но и едва держались за скобы, что не только покрыты слизью, словно по ним ползают медузы вверх-вниз, вниз-вверх. И ноги стали такими чугунными, что едва втаскиваю за собой, трепещущим.
Или это они меня едва поднимают со ступеньки на ступеньку. До чего же страшно двигаться по вертикальной стене! А под ногами пропасть, где совсем недавно я был в сравнительной безопасности…
Я перевел дыхание, хрен отдохнешь вот так, вцепившись чуть ли не зубами, пальцы ноют, ослабели, преодолел еще несколько метров вверх, отдохнул, снова поднялся и с ужасом ощутил, что уже не отдыхаю, даже замерев в неподвижности. И что еще немного вот так постою на железной скобе, и пальцы разожмутся…
Ноги мои, треща от натуги, принялись поднимать грузное, оказывается, тело, на фига я качался, сейчас каждый грамм лишний, в глазах расплывается от едкого пота, я двигался почти в забытьи, помня только о том, что надо наверх, и когда уже готов был разжать пальцы и упасть, голова уперлась в твердое.