Выбрать главу

– А, Виталик! – сказал Глеб Павлович жизнерадостно. – А я слышал, что тебя выгнали.

– И я слышал, – поддакнул Данилин.

– С треском, – уточнил Глеб Павлович. – Это правда?

Я ответил очень уверенно:

– Конечно! По мне ведь видно, какой я несчастный?

Они смерили меня взглядами, а я в самом деле на этих протеиновых коктейлях раздался в плечах и нарастил сухих мышц, что позволяет держаться уверенно.

– Да, – сказал Глеб Павлович нерешительно, – заметно.

– Ага, – промямлил и Данилин еще неувереннее, – ты какой-то понурый.

– Вот-вот, – подтвердил я. – Это я так жутко страдаю. Поняли? А вот вы счастливые, вас все еще не выгнали. Ну, бывайте! Я пошел за расчетом…

Глеб Павлович предупредил:

– Сегодня бухгалтер сдает квартальный отчет. В фирме уже не появится.

Я отмахнулся.

– Да пусть наш славный и доблестный шеф себе мои жалкие гроши в жопу засунет! Кому они нужны? Мне главное – трудовую забрать. И чтоб не считали, что это я вам что-то должен.

Они вообще умолкли, челюсти отвисли. Я двинулся к кабинету босса, спина прямая, а походка пружинистая. Ну совсем похож на того, которого выгоняют.

Глава 9

Павел Дмитриевич возвышается над столом, как бегемот над детской коляской. Глядя на него, никто не скажет, что этот толстяк занимался балетом или пришел из тенниса: бывших боксеров или штангистов-тяжеловесов видно сразу. Но боксером он был в те времена, когда я спортом никак не интересовался по возрасту, так что я застал уже этот гибрид носорога с бегемотом.

Он поднял голову, на меня взглянули маленькие свиные глазки. На столе поблескивают стеклами очки в золотой оправе, но что-то я не видел, чтобы Павел Дмитриевич ими пользовался. То ли стесняется, то ли не догадывается, куда их надевать.

– Здравствуйте, Павел Дмитриевич, – сказал я с преувеличенной почтительностью. – Как ваше драгоценное здоровье? Врачи советуют быстрый бег от всех болезней! Можно – вприпрыжку. И вприсядку временами.

– Не жалуюсь, – буркнул он с неприязнью, – а ты, как я вижу, всерьез качаешься?

Я замахал руками, будто отгонял назойливую муху.

– Что вы, Павел Дмитриевич! Здоровому человеку спорт не нужен. А больному – вреден. Я люблю экстремальный спорт – серфинг в «net-mail»e…

– Занятия спортом продлевают жизнь, – сказал он раздраженно.

– На десять лет, – согласился я, – но потратить на него придется двадцать. Невыгодно с точки зрения нашей рыночной экономики.

– То нашей, – рыкнул он. – Но у тебя фигура стала получше.

– Лучше спортивная фигура, – согласился я, – чем спортивное лицо. Вообще-то я, Павел Дмитриевич, по важному делу пришел.

Он испытующе оглядел меня с головы до ног.

– Ты? Что-то в лесу сдохло. А я смотрю, совсем появляться перестал. Болел, что ли?

– По мне похоже? – удивился я.

Он продолжал сверлить меня маленькими глазками исподлобья. Во взгляде появилось недоумение, приподнялся, как жаба, что вроде бы и не подпрыгивает, но становится выше и внушительнее, пугая другую жабу.

– Нет, – сказал он наконец, – не похоже. Ты держишься уверенно, как будто хапнул где-то миллион и сумел скрыться.

Я на миг замер, слишком прозорлив шеф, заставил себя улыбнуться.

– Скажите, где хапнуть, может быть, и рискну.

Он кивнул.

– Скажу, скажу. А ты, похоже, работу совсем забросил?

– С чего вы взяли? – удивился я, потом перехватил его оценивающий взгляд на мои плечи и грудную клетку. – А, это… это реклама нашей продукции. Как видите, действует.

– Дутые мышцы, – фыркнул он. – Может, парафину вколол? Бицепсы так быстро не растут. Даже если креатин будешь жрать тоннами. И качаться с утра до ночи.

– Качаться нужно только один раз, – щегольнул я знаниями последних достижений в бодибилдинге, – но до отказа. Два раза в неделю. Так что у меня на все хватает времени.

– Так чем ты пришел нас осчастливить? – прервал он.

Я лучезарно улыбнулся.

– Своим увольнением.

Он кивнул, ничуть не удивившись.

– Давно пора. Я всегда говорил, что от тебя толку не будет. По крайней мере, в этом деле.

– А в каком будет?

– Не знаю, – ответил он равнодушно. – Пока что ты никто. Никакой. Не определишься сам, никто за тебя этого не сделает. Разве что стоять на почте с высунутым языком, чтобы людям не облизывать марки самим…

– Да уж как-нибудь, – ответил я независимо. – Заявление писать на увольнение по собственному желанию… или как?

– Первый раз увольняешься? – спросил он с интересом. – Нет, у нас без формальностей. Вот твоя трудовая, я все вписал. Сейчас только дату убытия и… где же она, печать… Вот, все в порядке!

Он дохнул на печать и поставил оттиск в серой книжечке. Я вздохнул:

– Ну вот, теперь пропахло водкой… Ладно, счастливо оставаться!

– Погоди, – сказал он с удивлением. – А расчет? Все-таки ты в этом месяце пару недель проработал…

Я отмахнулся.

– Какой расчет? Я слышал, что бухгалтер, услышав о моем приходе, скрылась, чтобы деньги не отдавать.

– Остряк, – произнес он неодобрительно. – У нас без формальностей. От той зарплаты прошло десять рабочих дней… это полторы сотни долларов. Из них на вычеты… Ладно, обойдемся без вычетов, и так гроши. На, держи.

Он вытащил из стола, протянул две купюры. Я взял без интереса, сунул в карман. Он смотрел с некоторым напряжением, обычно увольняемые начинают доказывать, что им причитается больше, но меня больше интересовала трудовая книжка, я ее еле всунул в тугой карман первой, а деньги… это разве деньги?

– Куда направишься? – поинтересовался он уже спокойнее.

– Да отдохну годик-другой, – ответил я. – Присмотрюсь. Как раз закончится второй срок службы нашего президента… Тоже непыльная работа, если подойти с умом.

– Остряк, – повторил он.