Перед операцией 8-й авиакорпус противника получил распоряжение: «Главная задача состоит в завоевании господства в воздухе над ударной группировкой и оказании максимальной поддержки частям 4-й ТА и ЛАГ «Кемпф». Обратить особое внимание на сосредоточение наличных сил над участком прорыва 2-го тк СС (выделено мною. – Л.Л.). Все соединения, включая бомбардировочные, должны действовать по тактическим целям на поле боя, поражая сильно укрепленные пункты и сосредоточения артиллерии. Железнодорожные составы и автомашины атаковать только в том случае, если речь идет о передвижении крупных сил противника»28.
На направлении наступления 48-го тк, по немецким данным, действовало до 100 самолетов. Танковые дивизии корпуса СС поддерживало до 400 самолетов, главным образом пикировщиков. По свидетельству врага, хорошо обученным экипажам удалось достичь невиданной ранее интенсивности боевой работы: за день бомбардировщики совершали 3–4 вылета, истребители – 4–5.
К сожалению, наша авиация, несмотря на численное превосходство над противником, не сумела завоевать господство в воздухе. Выделенный согласно плану ресурс истребительной авиации не обеспечил надежное прикрытие наших наземных войск от ударов с воздуха. Истребители врага встречали наши самолеты еще на подходе к полю боя, обеспечивая своим бомбардировщикам благоприятные условия для бомбежки. Состав и группировка зенитных средств также не были рассчитаны на отражение столь массированных налетов. Приданная 6-й гв. армии 26-я зенитная дивизия, имевшая в своем составе 80 орудий различного калибра и 62 зенитных пулемета, не смогла надежно прикрыть войска в полосе шириной 64 км29.
Подавив огневые средства обороняющихся, танки и мотопехота противника возобновляли атаку. Несмотря на большие потери, они упорно продвигались вперед. При этом их действия отличались высокой согласованностью и интенсивным применением всех средств. В ходе атаки противник широко применял дымовые завесы для ослепления наблюдательных и командных пунктов обороняющихся и прикрытия своих выдвигающихся частей. По свидетельству генерала Меллентина, для прорыва подготовленной обороны русских они применили новое построение танков – «танковый колокол». Впереди шли тяжелые, оснащенные прекрасной оптикой и радиосвязью «тигры», которые огнем мощных орудий поражали русские противотанковые пушки и танки, оставаясь недосягаемыми для них из-за мощной брони. За тяжелыми машинами катили легкие танки, готовые преследовать противника. Позади широкой дугой шли средние танки.
Такое построение, во-первых, позволяло засекать по выстрелам наши противотанковые орудия и относительно безнаказанно подавлять их, во-вторых, обеспечивало хорошую защиту атакующих на подступах к позициям наших войск. Саперы на бронетранспортерах двигались сразу за головными танками «колокола» в готовности проделать проходы в минных полях. Авиация поддерживала наступающие танки ударами по целям непосредственно на поле боя.
В полосе наступления соединений 48-го тк противника произошла заминка. В бой вступили наши штурмовики. Летчики 61-го штурмового авиаполка (шап) 291-го шад ранним утром впервые применили новые кумулятивные бомбы ПТАБ 2,5–1,5. В районе Бутово «илам» ст. лейтенанта Добкевича удалось внезапно для противника обрушиться на вражескую танковую колонну. Снижаясь после выхода из атаки, экипажи отчетливо видели множество горящих танков и автомашин. На отходе от цели группа также отбилась от наседавших «Мессершмиттов», один из которых был подбит в районе Сухо-Солотино (летчик позднее был взят в плен)30. Ударом авиации удалось задержать танки «пантера» 39-го отп, приданного мд «ВГ».
В 12.00 была перехвачена радиограмма немецкого командования, в которой приказывалось ускорить выдвижение в район Бутово, Черкасское всех имеющихся танков и к 16.00 прорвать оборону русских. Интенсивные переговоры противника по радио в это время были связаны с нарушенным взаимодействием между танковым полком дивизии «ВГ» и приданным ей 39-м отп «пантер». Согласно немецким источникам, это объяснялось тем, что к началу наступления так и не прибыл штаб 10-й танковой бригады, который и должен был координировать действия танковых частей. Напомним, управление частями командование противника осуществляло зашифрованными командами (сигналами) по закодированным картам. Поэтому нельзя полностью исключить, что перехваченная радиограмма была передана в целях дезинформации, чтобы отвлечь внимание русских от участка прорыва 2-го тк СС.