Конструкторы Памирской обсерватории избрали иной путь. Они поставили телескопы скромного размера — не более полуметра в диаметре. Такие можно было изготовлять сериями без особенных усилий. Но изображение из всех этих телескопов (а их было сто сорок четыре) направлялось не в окуляр, не в глаз наблюдателя, а на светочувствительный экран и затем усиливалось примерно так, как усиливается яркость в телевизоре. Усилитель как бы увеличивал зеркало телескопа. В результате Памирская обсерватория видела и дальше и лучше других во много раз. Она вступила в строй всего несколько месяцев назад, но уже завоевала завидное прозвище «фабрики открытий». Открытия здесь делали еженедельно. У Трегубовых появилась особая астрономическая специальность: они проверяли чужие догадки, разрешали долголетние споры, «снимали» недоуменные вопросы.
Конечно, ни один человек не смог бы согласованно управлять ста сорока четырьмя телескопами. Памирская обсерватория была автоматизирована. Каждый вечер Анатолий Борисович передавал инженеру список очередных «объектов». Инженер составлял задание и диктовал программу действий счетно-решающей машине. Затем люди отправлялись мирно спать, а неутомимая машина поворачивала и направляла трубы, следила за выдержкой, меняла пластинки, проявляла, сушила. И поутру инженер приносил Трегубову стопки перенумерованных пластинок — решения мировых загадок.
Так было и 4 декабря. Трегубов облачился в синий халат, удобно уселся в кресло и принялся решать загадку звезды 7327.
Но, увы, разочарование ожидало Анатолия Борисовича. Ни микроскоп, ни микрометр не говорили о существовании планет.
— А это, кажется, по твоей части, — сказал Трегубов, передавая один из снимков жене. И он указал на крошечную черточку. Так выглядят на снимках сравнительно близкие небесные тела, например астероиды, которые успевают переместиться в поле зрения за время выдержки.
Трегубова жадно схватила снимок.
— Нет, не по моей части, — вздохнула она. — След астероида длиннее раз в пять.
Но ловец астероидов, как и всякий охотник, должен быть терпеливым и цепким. Трегубова задержала в руке пластинку. Она боялась пройти мимо открытия.
— А нет ли у тебя других снимков той же области?
— Только один — апрельский.
— Это слишком давно. Ладно, покажи на всякий случай.
Черточек на апрельском снимке не было. Но наметанный глаз Трегубовой обнаружил в звездном узоре лишнюю точку совсем рядом со звездой 7327.
— Может быть, это все-таки астероид, Тонечка?
— Едва ли. Передвинуться за три месяца на долю градуса!.. Маловато для астероида.
— А если он летит почти прямо к Земле?
— Ну давай проверим, Толя. Но только в твои часы.
Трегубов великодушно пожертвовал свое время. Съемка была задана на следующую ночь, невод заброшен в звездное небо, и безымянный астероид попался. Снова он выдал свое местоположение коротенькой черточкой, почти крапинкой. Теперь было три следа, — по трем точкам астрономы умеют высчитывать весь путь движения небесного тела.
За расчет взялся Трегубов. Он продиктовал условия задачи настольной электронной машине, нажал кнопку, списал цифры.
— В чем дело, Толя? — спросила Антонина Николаевна, глядя на недоумевающее лицо мужа.
— Ерунда какая-то! Орбита страшно вытянута. Не эллипс, не парабола, скорее — гипербола.
— Может быть, это комета, а не астероид?
— Кометы не видны на таком расстоянии. У меня получается, что это тело страшно далеко. До него тридцать астрономических единиц.
— Тридцать единиц?! Но это же на границе Солнечной системы.
— Да-да, за орбитой Нептуна, и одиннадцатая звездная величина. Неужели это новая планета?
— Не надо увлекаться, Толя, не надо фантазировать. Лучше сделаем еще один снимок. Апрельскому нельзя доверять.
Но попробуй не гадать, когда открытие почти в руках! Анатолий Борисович не мог успокоиться.
— Подумай, настоящая планета! За всю историю телескопа люди открыли только три планеты.
— Ну, какая же это планета, Толя! Ведь она летит по гиперболе.
— Да, верно. И скорость триста километров в секунду. При такой скорости Солнце не удержит ее. Она пролетит Солнечную систему насквозь. Что же это такое, Тоня? Ничья планета? Что-то небывалое в астрономии.
— Потерпи, Толя, потерпи, будь солидным ученым.
А небо, как назло, испытывало их терпение. С вечера началась пасмурная погода, густой туман лег на горы, тучи шли низко, поливали голые склоны дождем. Изредка проглядывали звезды, но не те, что нужно, и слишком ненадолго. «Распогодится к утру», — говорили Трегубовы друг другу. И к утру появлялись голубые лоскуты, а вечером опять все затягивало.