– Богатый жизненный опыт? – иронично приподнимает брови.
– Ну, можно и так сказать. Я перед тем, как прийти медсестрой, подрабатывала санитаркой, столько там мужиков перемыла. Не счесть.
– Так только ты могла сказать. Полный атас.
– Так что там с готовкой? Кто это должен делать?
– Повар, помощница, да кто угодно.
– Я давно хотела спросить. В квартире, когда я сюда пришла в первый раз было чисто и даже была готовая еда в холодильнике. И кто это делал?
– Моя помощница. Она приходит сюда дважды в неделю. Готовит на пару дней и убирает.
– А можно еще вопрос?
– Конечно, можно. Мы же только и делаем, что разговоры разговариваем, а хотелось бы, конечно, более проникновенный вечер, – игнорирую его реплику и подхожу ближе.
– На фотографии, которая в гостиной есть ваша мама… в смысле твоя и девочка. Это точно твоя дочка. А где она сейчас? Живет с матерью? – я поняла, что ступила на скользкую дорожку. Зорин в миг изменился в лице, нахмурился и потянулся за бутылкой.
– Моя дочь умерла, – вот сейчас мне захотелось провалиться сквозь землю.
– Извини, я не подумала. Мне не хотелось об этом напоминать, – сжимаю до боли руки в кулак.
– Я об этом не забывал, поэтому тебе не за что извиняться, Женя.
Возможно, виной тому алкоголь, который наконец-то начал действовать, но сейчас стоять на расстоянии вытянутой руки перед этим человеком мне не страшно, несмотря на то что я затронула болезненную для него тему. Зорин, как будто почувствовав мое состояние, протянул ладонь и провел кончиками пальцев по моей ноге вниз. Открыто усмехнулся. Скорее всего его веселит тот факт, что кожа у меня гладкая. Парадокс, но я не смогла явиться к этому мужчине не приведя себя в порядок. А ведь это по идее уже говорит о том, что я подсознательно хочу ему понравиться. Ну или, как минимум, сделать ему приятно.
– Врушка, – скорее всего так и есть.
– Вы же красивый, обеспеченный мужчина, с хорошей уважаемой должностью.
– Ты, а не вы. Продолжай, мне нравится.
– Зачем я тебе? В смысле таким путем. Вы вообще… черт, ты часто этим промышляешь?
– Чем этим?
– Добровольными союзами, – демонстрирую кавычки пальцами.
– Ладно, подыграю тебе, – усмехнувшись, произнес Зорин, поднимая на меня взгляд. – С тобой я лишился сей девственности. Ты такая первая и пока единственная.
– Значит я вам очень нравлюсь, – вдруг доходит до меня.
– Ты хочешь услышать от меня подтверждения?
– Нет, – задумчиво произношу я, смотря на то, как он тянет ко мне руки и, сжав ладонями мою талию, притягивает к себе.
Мне бы возмутиться из-за того, как он это сделал, но что-то возмущалка отказывается работать. Даже тогда, когда Зорин поднял мой свитер вверх, оголяя этим живот и все также, крепко удерживая за талию, почти незаметно коснулся губами кожи чуть ниже пупка. Это очень странное чувство. Слишком… интимное, что ли. Казалось бы, это всего лишь живот, но ощущения, когда по нему медленно проходятся губами, вызывают во мне совершенно неуместный идиотский восторг. Вот уж никогда бы не подумала, что буду стоять и смотреть, как мне целует живот сам Зорин. Поймала себя на мысли, что улыбаюсь. Впервые за последнее время. И так хорошо стало…
Я так увлеклась этим «хорошо», что не сразу поняла, что руки Зорина теперь на моих ягодицах. Это не вызывает во мне отторжения. Ни капельки. Возможно, виной всему алкоголь. Не даром же его пьют. А может, это просто то, в чем я не хочу признаваться себе на трезвую голову.
И только спустя несколько секунд таких странно-приятных ласк, до меня вдруг доходит, что мои руки оказались на плечах Зорина.
– На самом деле я тебе не нравлюсь. Помогать скрывать следы преступления и прятать труп ради обычного секса, по сути, подставляясь под статью, не будет не один нормальный человек. А ты, несмотря на некоторую гадливость или гадкость, не знаю как правильно, провокаторские штучки и манипулирование, вполне себе нормальный. И точно не стал бы себе вредить сознательно. У меня для вас неутешительная новость, Алексей Викторович. Вы в меня влюблены. И уже даже очень сильно, – не задумываясь, продолжаю я. – Учитывая, что отказались от своих первоначальных «придешь добровольно сама». Вы-то знаете… то есть ты знаешь, что это не мое «добровольно». Но тебе уже все равно. У тебя, наверное, как говорят… подгорает. Это что же получается, я веревки могу вить из вас… тебя. Как интересно получается. Ты меня предупреждал типа что-то про не влюбляйся, а сам того. Ничего себе поворот. А говорят алкоголь зло. Никакое он не зло. А помогает думать и приходить к таким умозаключениям.