<p>
Об этом уже через несколько часов сообщили всему миру советские радио и телевидение, на следующий день появились публикации в газетах. Есть долгожданный успех к празднику!</p>
<p>
Но успех, однако, получился “не слишком успешным”. Анализ бортовой телеметрии с обоих кораблей показал, что автоматическая стыковка завершилась лишь механическим захватом активного (штыревого) стыковочного устройства пассивным (воронкообразным). Оказалось, что последний этап стыковки - причаливание – происходил при большом боковом смещении продольной оси одного корабля относительно другого. Штырь активного корабля вошел в механический контакт с воронкой, был зафиксирован, но из-за боковых составляющих нагрузки погнулся и поэтому не смог полностью войти в воронкообразное приемное устройство на пассивном корабле. Не произошло полного стягивания двух космических аппаратов. Не произошло электрическое соединение их бортовых систем. Кроме того, в процессе сближения “Космосов” произошел большой перерасход топлива. Состыкованными корабли летали на протяжении двух витков, а потом их расстыковали.</p>
<p>
Было решено поочередно вернуть корабли Землю. Первым на посадку пошел активный корабль 7К-ОК(А) № 6 (“Космос-186”). Но из-за уже “традиционного” сбоя солнечно-звездной системы ориентации он вместо управляемого спуска перешел на баллистический. Впрочем, до Земли долетел и даже совершил мягкую посадку. Второй корабль - пассивный 7К-ОК(П) № 5 (“Космос-188”) решили посадить с помощью ионной системы ориентации. Она тоже “традиционно” отказала. В итоге корабль стал снижаться по не расчетной и очень пологой траектории. Поскольку спускаемый аппарат 7К-ОК(П) № 5 (“Космос-188”) мог приземлиться где-то в трехстах-четырехстах километрах восточнее Улан-Удэ, но программа, заложенная в АПО, запрещала такой большой перелет. Поэтому корабль был подорван на высоте около семидесяти километров в районе Иркутска Осколки, кстати, потом были найдены на территории СССР (напомним, что 7К-ОК(П) № 2 (“Космос-133”) в ноябре 1966 года в аналогичной ситуации так и не нашли: корабль исчез, словно растворился в воздухе – С.Ч.).</p>
<p>
(Кстати, с кораблями 7К-ОК(А) № 6 (“Космос-186”) и 7К-ОК(П) № 5 (“Космос-188”) связана одна забавная история. Советскому народу нужно было не просто сообщить об автоматической стыковке – подарке к юбилею Советской власти, но и продемонстрировать хоть какое-то графическое изображение подарка: ведь лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, правда? Но с другой стороны есть секретность, которую никто не отменял. Вот и предъявили народу вместо настоящих кораблей два объекта цилиндрической формы с растопыренными панелями солнечных батарей и штыре-воронкообразными стыковочными механизмами на закругленных спереди торцах: это, мол, и есть наши стыкующиеся “Космосы”. Эти картинки опубликовали в газетах, журналах и даже книгах. Потом, когда в космос уже в открытую стали летать пилотируемые 7К-ОК (“Союзы”), исправлять ранее опубликованные картинки никто не стал. Поэтому даже автор данной книги вплоть до поступления на факультет космонавтики Московского авиационного института был абсолютно уверен, что автоматическую стыковку осуществляли две цилиндрические “болванки” с крылышками солнечных батарей. Недоразумение просуществовало до осени 1983 года, когда при встрече с академиком и руководителем кафедры № 601 Василием Павловичем Мишиным алчущие знаний студенты не задали ему вопрос:</p>
<p>
- Василий Павлович, а почему на первых автоматических кораблях “Союз” спускаемый аппарат помещался внутрь цилиндрической оболочки?</p>
<p>
Сначала Василий Павлович не понял, а когда мы показали ему открытку с изображением стыкующих цилиндрических “Союзов”-“Космосов”, рассмеялся:</p>
<p>
- Не было никаких цилиндрических стаканов! Это просто в те годы считалось, что мы не имеем права по соображениям секретности сообщать, что на космическом корабле “Союз” бытовой отсек имеет округлую форму, а спускаемый аппарат – форму автомобильной фары. Поэтому “секретчики” и потребовали, чтобы обычные 7К-ОК(“Союз”) одели в маскирующие этот факт цилиндрические “рубашки”!).</p>
<p>
Что же получилось? Дорабатывали, переделывали, а корабль 7К-ОК (“Союз”) по итогам полетов автоматических аппаратов “Космос-186” и “Космос-188” и их стыковки все равно оставался “сырым”, ненадежным и не годился для пилотируемых полетов.</p>
<p>
Альтернативы не было. Стали “доводить до ума” корабль дальше – на сей раз не спеша, методично, пошагово. А куда торопиться? Праздник прошел. Вот с лунной программой нужно поторапливаться – чтобы не дать американцам первыми развернуть свой флаг над лунными просторами. А корабли 7К-ОК (“Союз”) будем теперь доводить без ненужной уже суеты. С оглядкой и даже с перестраховочкой.</p>
<p>
Снова обратимся к дневниковым записям генерала Николая Каманина (с нашими комментариями):</p>
<p>
“16 ноября (1967 года – С.Ч.).</p>
<p>
Вчера провели заседание Госкомиссии по “Союзам”. Доклады по итогам полета двух кораблей “Союз” и первой автоматической стыковки сделали Мишин, Черток, Рязанский, Раушенбах, Мнацаканян и другие конструкторы. Общие выводы из докладов: стыковка выполнена отлично, но при излишне большом числе включений двигателей (большом расходе рабочего тела); астроориентация корабля, его спуск с орбиты и приземление не доведены еще до высокой степени надежности - необходимы дальнейшая доработка ряда систем и оборудования корабля и дополнительные испытательные пуски. Решили: обязать Мишина и других главных конструкторов закончить доработки систем корабля “Союз” до января 1968 года; пуск двух беспилотных “Союзов” произвести в марте-апреле, а пилотируемые полеты на них планировать не раньше мая-июня 1968 года” [10.7].</p>
<p>
Правильно, дорогие товарищи, прошел праздник – ушла спешка.</p>
<p>
“22 февраля (1968 года – С.Ч.)).</p>
<p>
Вчера на совещании главных конструкторов Мишин объявил, что 26 февраля он отправляет на полигон два технологических корабля “Союз” с намерением осуществить их пуск в период с 5 по 10 апреля. Мишин опять явно торопится. Испытания парашютной системы и системы жизнеобеспечения “Союза” еще не закончены, а морские испытания корабля даже и не начинались. В этих условиях даже при отличных результатах полета двух технологических кораблей мы не сможем дать согласия на полет с людьми. Я говорил с Мишиным по этим неотложным вопросам, но он, как всегда, легкомысленно отмахнулся от них, как от назойливых мух” [10.7].</p>
<p>