“9 марта (1968 года – С.Ч.).</p>
<p>
Генерал Фролов и инженер-полковник В.А.Смирнов доложили о результатах совещания в МАП по парашютной системе “Союза”. 5 марта главный конструктор парашютной системы вместе с Мишиным утвердили акт о ее доработках, а 7 марта на совещании в МАП Ткачев заявил: “Парашютной системы для “Союзов” нет - она перетяжелена и ненадежна”. (Раньше в течение двух лет на всех заседаниях Госкомиссии Ткачев утверждал, что его система имеет надежность “три девятки”.) Казаков, Литвинов и Цыбин приняли решение о продолжении доработок и испытаний парашютной системы, испытания могут быть закончены в конце мая. Таким образом, в апреле мы не сможем запустить в космос технологические “Союзы”, а пилотируемые полеты на “Союзах” будут возможны только во второй половине года. Все это - результат неоднократных безответственных заявлений Мишина и Ткачева о высокой надежности корабля и его систем” [10.7].</p>
<p>
Только вдумайтесь: через шесть лет после начала разработки конструкции космического корабля 7К-ОК (“Союз”), почти через год начала его активной “доработки” и натурных испытаний главный конструктор одной из важнейших бортовых систем – парашютной – публично заявляет, что его системы фактически нет. Чем же вы целую пятилетку у себя на “фирме” занимались, товарищ коммунист Ткачев? На что потрачены немалые народные деньги?</p>
<p>
“20 апреля (1968 года – С.Ч.).</p>
<p>
Остаются кое-какие сомнения в надежности парашютной системы. Тут еще есть над чем подумать, особенно над запасным парашютом, который три раза рвался при испытаниях [10.7].</p>
<p>
То есть даже через год после начала “переделок” и “доработок” уже “модернизированный” парашют рвется при натурных испытаниях. Страшно даже подумать, в каком состоянии были обе парашютные системы – и основная и запасная, - когда Владимир Комаров ранним утром 23 апреля 1967 года занял рабочее место в космическом корабле 7К-ОК(А) № 4 (“Союз-1”).</p>
<p>
Еще полгода доработок бортовых систем корабля. И снова фокусы парашютной системы:</p>
<p>
“8 августа (1968 года – С.Ч.).</p>
<p>
3 августа при сбросе с самолета макета “Союза” в Феодосии произошла авария: не отстрелился люк корабля, парашютная система не сработала, и корабль разбился. Согласно последней договоренности по испытаниям парашютной системы “Союза” Афанасьев, Мишин, Дементьев, Ткачев и Пономарев решили провести 3-5 зачетных сбросов макета. Первый сброс прошел удачно, а второй закончился аварией - это новая большая неприятность для Мишина и для всей нашей космической программы” [10.7].</p>
<p>
Однако доработки все-таки постепенно достигали своей цели. Космические корабли 7К-ОК (“Союз”) постепенно становились все совершеннее. В апреле 1968 года состоялся успешный полет космических кораблей 7К-ОК(А) № 8 (“Космос-212”) и 7К-ОК(П) № 7 (“Космос-213”), в ходе которого они успешно выполнили автоматическую стыковку, а потом поочередно совершили управляемый спуск. С 28 августа по 1 сентября 1968 года прошел “зачетный” полет космического корабля 7К-ОК(П) № 9 (“Космос-238”) – тоже вполне успешный. И только после этого пилотируемые полеты в СССР были возобновлены.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
10.16. Кто виноват?</p>
<p>
</p>
<p>
Многие из разработчиков космической техники понимали свою долю ответственности за гибель Владимира Комарова. Много лет спустя Борис Черток писал:</p>
<p>
“То, что случилось с Комаровым, — это наша ошибка, разработчиков систем. Мы пустили его слишком рано. Не доработали “Союз” до нужной надежности. В частности, систему приземления, систему отстрела и вытяжки парашюта. Мы обязаны были сделать по крайней мере еще один безотказный, настоящий пуск. Может быть, с макетом человека. И получить полную уверенность, как это сделал Королев перед пуском Гагарина: два “Востока” слетали с макетом “Иван Иваныч”. Гибель Комарова на совести конструкторов” [10.4].</p>
<p>
Неоднократно и публично признавал свою вину в гибели Владимира Комарова и сам Главный конструктор Центрального конструкторского бюро экспериментального машиностроения Василий Павлович Мишин. Так, осенью 1983 года на встрече со студентами Московского авиационного института на прямой вопрос “Кто конкретно виноват в гибели Комарова?”, Василий Павлович ответил столь же прямо:</p>
<p>
- Я виноват, - и чуть помедлив, добавил:</p>
<p>
- Потому что я был Главным конструктором, а Главный конструктор отвечает за все, созданное на его предприятии.</p>
<p>
Испытатель Николай Сергеевич Ларьков в книге “Харьков космический” (издана ВК “ВФ “Консум” в 2006 году) пишет:</p>
<p>
“…Запуск корабля “Союз-1” с космонавтом состоялся 23 апреля 1967 года и закончился трагедией не только для В.Комарова. Она надломила, лишила уверенности в себе и принимаемых решениях В.П.Мишина, только что вступившего в должность главного конструктора вместо умершего С.П.Королева. В.П.Мишин так и не смог преодолеть этот “барьер неуверенности”.</p>
<p>
Мне довелось видеть В.П.Мишина на следующий день после гибели В.Комарова. Это было на одном из островков Сыр-Дарьи, оборудованном под “зону отдыха”, куда после катастрофы корабля “Союз-1” заместитель начальника штаба космодрома Байконур полковник Ю.Л.Львов пригласил В.П.Мишина, министра общего машиностроения С.А.Афанасьева, представителя ЦК КПСС Строганова и других членов Госкомиссии.</p>
<p>
По просьбе Ю.Л.Львова я помогал мичману Мусиенко в доставке людей катером на этот островок. В один из моментов, удерживая за веревку причаливший к берегу катер, я услышал, как В.П.Мишин со слезами на глазах, обращаясь к С.А.Афанасьеву, говорил: “Судите меня! Я - преступник”.</p>
<p>
А между тем люди, вынудившие его запустить недостаточно отработанный корабль “Союз-1”, чувствовали себя весьма уверенно и даже пытались утешить В.П.Мишина”.</p>
<p>
Космонавт Павел Попович вспоминал:</p>
<p>
“Когда был еще жив Мишин Василий Павлович, он в академии Жуковского вышел на трибуну и заявил: “Я виноват в гибели Володи Комарова”. Для меня это было шоком. У меня с Василием Павловичем были там стычки всякие – и по поводу Луны, и без Луны были стычки. Не самые лучшие отношения. Но после этого заявления я чуть со стула не упал. Мы-то знали, кто виноват, но то, что он сделает такое откровенное признание… Я его зауважал настолько… Человек сознался – да, он виноват. Он как главный конструктор виноват. Мужественный поступок”.</p>