<p>
Береговой доложил на Землю: “Дальность - сорок. Сближение идет нормально”. Шеститонные космические корабли теперь отделяло друг от друга расстояние всего сорок метров. Еще две-три минуты и произойдет долгожданная стыковка… Но в это время оба корабля вышли из зоны радиовидимости наземных пунктов слежения. Связь с Землей прервалась. Космонавту Береговому теперь предстояло действовать самостоятельно, без помощи операторов и специалистов из Центра управления полетом.</p>
<p>
Сближение кораблей продолжалось. Но вдруг пассивный корабль “Союз-2” стал отворачивать по углу рысканья от перевернутого “вверх ногами” “Союза-3”. Так и должно было случиться: автоматика “Союза-2” предохраняла корабли от неправильной стыковки, которая могла бы закончиться столкновением двух многотонных космических аппаратов. И стыковка не состоялась лишь из-за рассогласованности двух космических кораблей по курсу.</p>
<p>
После того как первая попытка стыковки не удалась, и автоматика развела корабли на безопасное расстояние, Георгий Береговой предпринял попытку облететь отвернувшийся от него “Союз-2” и попробовать снова пойти с ним на стыковку. Но и эта его попытка не увенчалась успехом. Береговой по-прежнему не замечал, что “Союз-3” по отношению к “Союзу-2” летит “вверх ногами”. Автоматика беспилотного корабля вновь предотвратила столкновение, отвернув “Союз-2” в сторону от продольной оси.</p>
<p>
В своей книге воспоминаний Георгий Тимофеевич позднее напишет:</p>
<p>
“Наконец я сбросил тягу до минимума: корабли сближались теперь совсем медленно, их относительная скорость практически подходила к нулю. Абсолютная же скорость была огромна: оба они неслись над Землей, покрывая за час двадцать восемь тысяч километров! Здесь, на орбите, особенно если не смотреть вниз, на Землю, чудовищная эта скорость никак не чувствовалась. Оба корабля будто неподвижно повисли в пространстве.</p>
<p>
Когда они сблизились до нескольких метров, двигатели отключились. Некоторое время корабли шли борт к борту, но вскоре в силу разницы орбит опять стали расходиться в стороны. Я вновь включил тягу, и вновь корабли сошлись. Ручное управление действовало безотказно.</p>
<p>
Я неохотно вернул ручку управления в нейтральное положение и несколько минут следил, как удаляется “Союз-2”, уменьшаясь в размерах, чтобы вновь исчезнуть, раствориться в беспредельных просторах космоса до новой, запланированной на следующие сутки встречи...”</p>
<p>
Конечно, по соображениям цензуры космонавту нельзя было написать всю правду…</p>
<p>
Георгий Береговой принимает совершенно верное решение: сближение приостановить, дождаться выхода кораблей на освещенную часть орбиты и проконсультироваться с Центром управления полетом по сложившейся ситуации.</p>
<p>
Но тут опять отсутствие адаптации Георгия Тимофеевича к условиям невесомости сыграло роковую роль. Координация его движений была все еще нарушена, он нечаянно зацепил одну из ручек управления. Включились двигатели. “Союз-3” начал вращаться. Береговой сразу же точно оценил ситуацию и вернулся к активному управлению кораблем, пытаясь восстановить его ориентацию. Это было сделать очень сложно, поскольку “Союз-3” по-прежнему совершал полет на теневой части орбиты. В течение трех минут космонавт настойчиво выправлял крен. Наконец, ему удалось сориентировать “Союз-3” в требуемое программой полета положение. Но на эту операцию космонавт израсходовал около 40 килограмм топлива. Георгий Береговой понял, что продолжать дальше сближение двух космических объектов уже просто опасно – запасы топлива на корабле упали до критической отметки. Рабочее тело – перекись водорода - для системы ориентации и стабилизации “Союза-3” было израсходовано практически полностью.</p>
<p>
Уже после полета, на заседании Государственной комиссии, Георгий Береговой анализировал свои действия на участке сближения двух космических аппаратов:</p>
<p>
“С 200 метров я стал управлять причаливанием вручную. Корабли сблизились до 30-40 метров. В этот момент я ясно увидел, что бортовые огни “Союза-2” образуют трапецию, и я никак не могу загнать их на одну линию. Я понял, что стыковки не будет, и решил “зависнуть” и ждать рассвета (т.е. выхода “Союза-3” из теневой на освещенную Солнцем сторону Земли - С.Ч.). На светлой стороне Земли я увидел вблизи “Союз-2”, но курсы кораблей расходились на 30 градусов”.</p>
<p>
Космический корабль вышел на освещенную часть орбиты, радиосвязь с Землей восстановилась. Как только корабли вновь появились в зоне связи, все поняли, что “слепая” - на затемненной части орбиты - стыковка двух космических аппаратов не состоялась.</p>
<p>
“Казалось, все идет очень хорошо: через полтора часа после пуска “Союза-3” корабли должны пройти над нами жестко состыкованными, - вспоминал генерал Каманин. - Но вот голос Берегового разбивает все наши надежды: “Стыковка не произошла из-за рассогласованности кораблей по курсу…”</p>
<p>
Расшифровав данные телеметрии, поступившей с бортов “Союза-2” и “Союза-3”, в Центре управления полетом определили, что сближение и причаливание двух космических кораблей до расстояния 200 метров проходило штатно. На участке автоматического сближения на корабле “Союз-3” двигатели причаливания и ориентации израсходовали 30 килограмм рабочего тела. А после перехода на ручное сближение, всего за 2 минуты активного маневрирования, космонавт израсходовал целых 40 килограмм. Общий расход составил 70 килограмм из суммарных запасов 80 килограмм. В Центре управления полетом немедленно забили тревогу: оставшихся 8-10 килограммов рабочего тела едва хватало на построение ориентации космического корабля перед посадкой на Землю...</p>
<p>
Делать повторную попытку стыковки было уже нельзя. В целях экономии рабочего тела в последующие дни космической экспедиции решили вообще не проводить динамических операций по управлению полетом. Для дальнейшего управления полетом и выяснения причин невыполнения стыковки Государственная комиссия в полном составе вылетела из Байконура в Крым, в Центр управления полетом в Евпатории.</p>