<p>
Первыми к месту падения прибежали местные жители. Они не знали, что это упал космический корабль, что внутри его был человек. Поэтому просто пытались потушить пожар, забрасывая горящие останки спускаемого аппарата землей. Но огонь продолжал свирепствовать…</p>
<p>
Никто и никогда не узнает, что пережил в последние минуты жизни летчик-космонавт СССР Владимир Михайлович Комаров, когда в небольшом спускаемом аппарате он стремительно падал без парашюта на землю с семикилометровой высоты. Может быть, диктовал что-то на бортовой диктофон, прощался с родными, понимая, что шансов на спасение у него нет. Но в пожаре, возникшем после удара спускаемого аппарата о земной грунт, сгорело практически все, в том числе и магнитофонные пленки…</p>
<p>
Ни на Байконуре, ни в Центре управления полетом никто еще не знал о случившейся трагедии. Из поисковой группы пришло короткое сообщение о посадке корабля – хотя когда оно было отправлено, поисковики еще не добрались до самого места посадки. Была просто уверенность в том, что корабль сел нормально. Теперь его нужно просто визуально обнаружить и встретить вернувшегося из космоса Владимира Комарова.</p>
<p>
На место посадки немедленно вылетела группа встречающих во главе с генералом Н.П.Каманиным. Позднее он вспоминал:</p>
<p>
“На Командном пункте, на аэродроме, в Москве и в Евпатории - всюду все ждали донесения о включении ТДУ (тормозной двигательной установки космического корабля 7К-ОК(А) № 4 (“Союз-1”) – С.Ч.). Это были очень тяжелые и неприятные минуты. Сообщение о том, что ТДУ сработала нормально и корабль сошел с орбиты, передал мне по телефону генерал Кузнецов. Через минуту мы уже были в самолете Ил-18. При наборе высоты нам передали: “Парашют раскрылся, объект приземлился в 65-ти километрах восточнее Орска”. Итак, все опасности позади - Комаров блестяще справился с пилотированием неисправного корабля и заставил его подчиниться своей воле” [10.7].</p>
<p>
…Когда спасатели на вертолетах добрались до места посадки корабля, обломки спускаемого аппарата еще горели.</p>
<p>
Спускаемый аппарат был сильно деформирован и покрыт слоем земли, но языки пламени еще прорывались изнутри наружу. С помощью огнетушителей спасатели продолжили тушение пожара…</p>
<p>
А тем временем самолет с генералом Каманиным и группой встречающих уже заходит на посадку в аэропорт города Орска:</p>
<p>
“Перед посадкой нашего Ил-18 в Орске, я считал, что встречу Комарова уже на аэродроме. Я внимательно искал признаки оживления на аэродроме и не находил их. В сердце закрадывалась тревога. Когда самолет выключил двигатели, к нам подъехал автобус, из автобуса вышли несколько офицеров и заместитель командующего ВВС округа генерал Автономов. Автономов доложил: “Космический корабль “Союз-1” приземлился в 6:24 в 65 километрах восточнее Орска, корабль горит, космонавт не обнаружен”.</p>
<p>
Надежда на встречу с живым Комаровым померкла, для меня было ясно, что космонавт погиб, но где-то в глубине души еще теплилась слабая надежда. Через некоторое время на аэродром приехал командующий ВВС округа генерал-лейтенант Цедрик (Константин Терентьевич – С.Ч.). Он доложил, что только что от дежурного по штабу корпуса ракетных войск, расположенному в 20 километрах от места посадки “Союза-1”, получено сообщение по телефону, в котором утверждается, что раненый космонавт находится в больнице населенного пункта Карабутак в трех километрах от места посадки. Генерал Цедрик добавил, что это донесение он лично передал в Москву” [10.7].</p>
<p>
Журналист и писатель Михаил Ребров в книге “Космические катастрофы. Странички из секретного досье” так описывает тревожную атмосферу ожидания посадки космического корабля 7К-ОК(А) № 4 (“Союз-1”) ранним утром 24 апреля 1967 года:</p>
<p>
“…“По циркуляру” поступило короткое сообщение: “Объект прошел зону. Время видимости две секунды”. А вслед за этим уточнение: “Предполагаемая точка приземления - пятьдесят километров восточнее Орска”. Леонов (летчик-космонавт СССР А.А.Леонов – С.Ч.) пояснил: “Южный Урал, Оренбургская область”. И добавил: “Володя держится молодцом”.</p>
<p>
Разговор прервал доклад с поискового самолета “Ан-12”. Командир сообщал: “Вижу “Союз”, рядом люди. К кораблю идут машины...”</p>
<p>
Из окна второго этажа послышалось оживление. Веселый настрой прервало сообщение из района приземления: “Космонавт требует врача”. Не помню точно, но, кажется, в этой фразе было еще и слово “срочно”. Начали думать, гадать, строить предположения. “Ушибся, повредил ногу, перелом” - чего только не говорилось. Не было одного - мысли о трагедии.</p>
<p>
Хорошо помню, как кто-то наверху (по-моему, маршал Руденко) стал повторять короткую фразу. “Объект прошел зону. Время видимости две секунды”. И рассуждать: “Почему только две? Локаторы должны были вести его дольше? Ведь спуск на парашюте длится значительно больше времени?..”</p>
<p>
Ответ на эти вопросы еще не был найден, когда поступил сигнал бедствия” [10.16].</p>
<p>
Космонавт Владимир Шаталов вспоминал о тех тревожных часах:</p>
<p>
“Поступали разные сигналы. Мы слышали: какой-то партийный секретарь позвонил, что кто-то видел, как там летчик шел по дороге, побитый, окровавленный. Куда он делся? Куда пошел? Кто он? Космонавт или кто-то еще? Эти перезвоны продолжались достаточно длительное время, пока не нашли место падения”.</p>
<p>
Эта серия неправдивых сообщений из разных источников ранним утром 24 апреля 1967 года действительно имела место. В открытую говорить по общедоступным линиям связи было нельзя из соображений секретности. А у спасателей даже не было специального сигнала о гибели космонавта – такое происшествие при эксплуатации “надежной советской космической техники” не мыслилось даже теоретически. Хотя группе поисковиков, прибывших на место катастрофы, с первого взгляда стало ясно, что Владимир Комаров погиб, в эфир был выдан сигнал “Космонавт нуждается в медицинской помощи” - это был самый “тревожный” из всего запаса специальных сигналов, он содержал требование о скорой врачебной помощи. Поэтому именно этот сигнал и передали, дезориентировав и напрасно обнадежив многих людей и в Москве, и на космодроме Байконур, и в Центре управления полетом в Евпатории.</p>
<p>
Генерал Каманин вылетел на вертолете из Орска к месту катастрофы:</p>
<p>
“Когда мы, наконец, сели, корабль еще горел. На месте его посадки были группа поиска во главе с подполковником Лапочкиным, группа академика Петрова и много местных жителей. По словам последних, корабль спускался с большой скоростью, парашют вращался и не был наполнен. В момент посадки произошло несколько взрывов, и начался пожар. При тушении пожара местные жители забросали корабль толстым слоем земли. Космонавта никто не видел” [10.7].</p>