Пот лился градом. Хоть на улице стояли ранние холода, мне было жарко из-за длинного подъема по крутому склону, где каждый неудачный шаг мог стать роковым. Я не представляла, как они несли Ноя, как не уставали и продолжали двигаться ровным строем. Да, награбленное далеко впереди везли лошади, что несказанно облегчало задачу. К тому же не так уж много имелось при нас золота и ценных вещей, не считая расписок Марвина. Вот только хоть кто-нибудь еще должен был устать. Ну, кроме меня...
Вскоре дорога стала более широкой. Через несколько минут пути она уперлась в скалу и больше никуда не шла. Справа густо росли теряющие желтые листья деревья. Слева вверх уходил крутой склон. Впереди большой насыпью лежали камни.
Однако лошади уже куда-то пропали. Идущие перед нами мужчины тоже исчезли. То ли мы свернули не в ту сторону, то ли здесь должен быть тайный проход, который и открылся, стоило поближе подойти к груде камней. Один из них оказался тканью, а та сливалась по своей текстуре и цвету с большим валуном, тем самым надежно маскируя логово бандитов от непрошенных гостей.
- Софи, - вжала голову в плечи сестренка.
- Не бойся, - подбодрила я ее и обошла недобро улыбающегося мне головореза, который придерживал ткань.
В проходе через одинаковое расстояние на стенах висели факелы. Тропа виляла, уходила вверх, расширялась и иногда становилась труднопроходимой. На потолке часто встречалась паутина. Я даже видела огромных пауков, из-за которых приходилось ускоряться, только чтобы те ненароком не упали мне за шиворот.
Здесь преобладала тишина. Ее нарушал лишь шум наших шагов. За все время пути никто почему-то не проронил ни слова, будто на разговоры стоял строжайший запрет.
Но всему свойственно заканчиваться. Вот и наша колонна уперлась в тяжелую металлическую дверь. Затрещал механизм. Оттуда раздался низкий голос, спрашивающий пароль, а после нас впустили в просторную пещеру, отдаленно напоминающую таверну, в которой забыли сделать окна.
- Куда этих? - спросил разбойник, шедший за мной.
- Брось в ближние клетки. Девчонка заинтересует Хэга. А избитого кинь куда-нибудь. Скормим потом собакам.
- Пошла, - снова толкнул бандит меня в спину.
- Нельзя поосторожнее? - обернулась я, едва не упав вместе с Джени.
- Осторожен я буду, когда Хэг разрешит с тобой позабавиться. А пока шагай, рыбка!
Нас затолкали в освещенное только возле входа помещение, где стояло много плохо сколоченных клеток. Здесь воняло отходами жизнедеятельности. Скулили псы. Слышался стон какого-то человека, видимо, тоже попавшего в лапы злодеев. На полу валялась подгнившая солома. Стены казались слизкими и противными на ощупь.
- Вот твое гнезндышко, - решил поиздеваться головорез. - Забирайся, живо!
Я поспешила в клетку и тут же дернула закрывшуюся дверцу. Казалось, под сильным напором она не выдержит. Можно выбить ее, выбраться... но дальше проход закрыт. Там находилась охрана. Разбойники сидели на бочках и пили из больших кружек. Их содержимое попадало на подбородки, блестело в свете факелов. Они зубами отрывали от кости мясо и громко смеялись, обсуждая сегодняшний улов и меня.
- Что с нами сделают? - сжалась в маленький комочек Джени.
- Не волнуйся, все будет.
- Ты всегда так говоришь! - у сестренки затрясся подбородок.
Она вытерла тыльной стороной ладони нос, отвернулась.
- Ты всегда так говоришь, - повторила тише. - А все плохо. Плохо, Софи! Плохо! Мамы с папой нет. Марвин нас ненавидит. Ты думаешь только о себе - бросила меня с ним, уехала.
- А ну, успокойся, - села я перед ней на колени и обхватила маленькое личико двумя руками.
- Если я сказала, что все будет хорошо, значит, так и будет. Тебе сложно. Нам сложно! Но мы со всем справимся. Вот увидишь.
- Не справимся! - продолжала истерить Джени.
Видимо, у нее сдали нервы. Мне и самой сложно, а уж ей. Все-таки опекун добился своего. Он запугал сестренку так, что маленькая шестилетняя девочка сбежала из дома навстречу неизвестности. С малых лет мы росли в мире, любви и тепле. Родители нас оберегали, осторожно рассказывали о реалиях современности, стараясь подвести к тому, что все-таки нам будет сложно. Учили, как нужно поступать и чего делать не стоит. Давали ценные советы. Готовили к выходу в высший свет, где все не так жестоко, как здесь, в пещере разбойников, которые даже не заботились, что их услышат.
Казалось, из моих ушей сейчас польется кровь. Их грубые словечки, низкие шуточки, брошенные в мою сторону похотливые взгляды оседали грязью на коже. Хотелось помыться. Взять терку и долго отмывать эту мерзость от себя, чтобы все тело стало красным и чистым, чтобы забыть сегодняшнее утро, чтобы открыть глаза и все же оказаться в том дне, когда родители еще были живы.