— Зеро, — объявляет крупье.
Он забирает металлическим стеком все фишки с поля, кроме ставки незнакомца и супружеской пары. Красивая светловолосая девушка не стесняется выражать радость и восторг: она хлопает в ладоши, смеясь, что-то говорит мужу и тянется к нему. Он наклоняется и целует её в губы.
Незнакомец же по-прежнему невозмутим. Спокойно забирает выигрышную стопку фишек.
И, в отличие от других игроков, ставок на следующую игру не делает. Крупье вновь объявляет об окончании приёма ставок и запускает шарик.
— Видишь, как ты хорошо поднял? — суетится вокруг брутала Антон. — Прям в тему, дружище! Одолжи, а?
Незнакомец медленно поворачивается к нему.
— А если ты проиграешь? — он буровит его тёмным взглядом исподлобья.
— Не проиграю, — Антон явно не отдаёт себе отчёт в том, что пьян и плохо оценивает ситуацию.
Он пританцовывает в такт тихой музыке, суетится, то и дело поглядывает на рулетку, где вращается шарик, одержим желанием сделать новую ставку.
— И всё же? Чем ты будешь долг отдавать?
— Хочешь часы? — Антон поднимает руку, задирает манжет рубашки и горделиво поглядывает на этого сурового незнакомца.
— Ты смеёшься? — брезгливо спрашивает он. — Мне они не нужны.
— Тогда… тогда… Хочешь, возьми её! — барским жестом он указывает на меня.
У меня сердце в пятки проваливается от ужаса…
Незнакомец переводит тяжёлый взгляд на меня.
— Идёт.
5. Полина
Антон едва не подпрыгивает на месте от радости. На меня ему наплевать. И самое главное, я совершенно не понимаю, как мне теперь поступать. Он будто продал меня, как ненужную собачонку на птичьем рынке. И если, оставаясь с ним, я как минимум могу мечтать о побеге, то с этим незнакомцем подобное очень вряд ли прокатит. Если бы меня сейчас попросили встать, я бы не смогла — такая слабость накатывает на меня в этот момент.
Брутальный незнакомец молча отсчитывает фишки. Растёт горка из круглой пластмассы. Кучка становится всё больше и больше. У незнакомца остаётся чуть больше фишек, чем он рукой отодвигает Антону. Прямо ко мне.
— Спасибо, братан! — трясёт руками перед бруталом Антон. — Я ща верну тебе всё, увидишь!
Брезгливость на хмуром и спокойном лице незнакомца сложно передать словами. Она скорее чувствуется кожей, чем видна.
— Делайте ваши ставки, — объявляет крупье.
Антон подлетает ко мне:
— Место освободи! Порезче!
Встаю усилием воли. Ноги подкашиваются. Антон тут же садится на стул и принимается делать ставки: несколько фишек на "красное", парочку на "чёт", одну на "зеро".
Незнакомец тоже делает ставку. На четыре последних числа. Фишка ложится ровно на крестик между полями. Выигрыш при этом составляет в четыре раза меньше, чем в тридцать шесть. То есть, любое из этих чисел, если выпадет, принесёт незнакомцу сумму большую, чем ставка ровно в девять раз. Любое другое, включая "зеро" — сожрёт его ставку.
Шарик долго подпрыгивает и падает, наконец, в ячейку. Движение рулетки замедляется и становится видно, что он лежит в ячейке под номером "36".
— Тридцать шесть, красное, чёт.
— Е-е-е-ас! — радостно восклицает Антон. — Да-а! Я же говорил, мне попрёт! Дружище, я смотрю ты тоже поднял!
Радость его длится недолго. Следующие три ставки выпадает чёрное, чёт — 8, 10 и 24. А Антон все эти разы ставил на "красное", "нечет" и "зеро". Причём в третий раз увеличил ставку вдвое.
Незнакомец же выиграл два раза из трёх. И такое впечатление, что на игру ему плевать. Он не огорчается проигрышам, не радуется выигрышам, делает ставки в одну, максимум две фишки, и остаётся совершенно невозмутимым, даже тогда, когда к нему обращается Антон. Он ему ничего не отвечает, даже не смотрит на него.
А я понимаю, что Антон снова заводится, злится, и поскольку азарт вновь берёт верх над его пьяным рассудком, его проигрыш становится предсказуемым.
И мне ужасно страшно при мысли об этом.
— Я в туалет, ладно? — спрашиваю я его.
— Пойдём вместе сходим, — поворачивается он ко мне. — Я тоже хочу отлить. Ща, только вот эту ставку сделаю и всё.
Надежда сбежать куда глаза глядят тает в воздухе. У дверей женского туалета он принимается меня звать, как только заканчивает свои дела в мужском. Я нехотя выхожу, и мы возвращаемся за стол.
Ставка Антона не сыграла. Он снова слил фишки.
Мне уже всё понятно. Я просто жду окончания этого фарса. Жду с тяжёлым сердцем, липким страхом и подкашивающимися ногами.
Спустя минут двадцать у Антона остаётся всего три фишки. Он злой, нервный, явно боится незнакомца, пытается заискивать перед ним, что выглядит просто отвратительно, но тому это неинтересно. Он тоже молча ждёт. Правда, думаю, с другими эмоциями. Неизвестно с какими, потому что он практически не читаем в этом отношении, но явно не с такими, как мои…