Тропа, в последние полчаса пути и без того еле заметная, оборвалась, влажная почва захлюпала под копытами. Впереди высились заросли осоки, за ними поблёскивала подёрнутая ряской топь. Роше притормозил кобылу и пригляделся. За болотом, среди деревьев что-то белело, похоже, тот самый дуб. Идея лезть в трясину на лошади казалась ему не слишком удачной. Попытаться объехать? Осторожно оглядываясь, он двинулся вдоль зарослей осоки и камыша, стараясь не терять из виду дуб и внимательно приглядываясь к затянутой зеленью болотной глади — никакого намёка на брод. Справа от камышей он заметил какое-то странноватое на вид растение. Багряно-зелёные листья, образующие что-то вроде огромных, с крупную тыкву, бутонов и тяжёлые, гибкие и толстые стебли, стелющиеся по земле. В памяти что-то шевельнулось — кажется, кто-то при нём уже упоминал эти цветы, но Роше никак не мог вспомнить, кто и в связи с чем. Ясно было одно: от этой дряни лучше держаться подальше. Он потянул поводья, сдавая к камышам, чтобы стебли не оказались у лошади под копытами. Кобыла, кажется, разделяла его беспокойство, напряжённо косясь на мясистые бутоны. Не торопясь, осторожно, они почти миновали эти странные заросли, как вдруг один из стеблей зашевелился, взвился в воздух на высоту, раза в полтора превышающую человеческий рост, и выбросил большой бордовый цветок. Лепестки раскрылись, делая его похожим на хищную пасть, утыканную крупными жёлтыми тычинками, словно зубами. Роше дёрнул поводья, кобыла с паническим ржанием, шарахнулась назад, растение выгнуло стебель и c угрожающим шипением выстрелило струёй ярко-жёлтой, резко пахнущей слизи.
Каким-то чудом Роше успел выставить вперёд руку и прикрыться плащом. Кобыле повезло куда меньше — основная порция яда угодила ей на круп и, что самое паршивое, в морду. Животное в панике вскинулось на дыбы. Всё происходило слишком быстро: Роше с трудом удержался в седле, стиснув поводья так сильно, что ремень даже сквозь перчатки больно врезался в кожу, мимо них с шипением пронеслась ещё одна порция ядовитой слизи, а лошадь, совершенно неуправляемая, обезумевшая от страха и боли, понеслась прямо в болото.
Почва, всё более вязкая, проваливалась под копытами, растение бушевало в нескольких метрах от них, выплёвывая слизь во все стороны, лошадь билась в панике, всё глубже увязая в болоте. Роше поспешно огляделся. В полутора метрах от них на поверхности топи лежал ствол поваленного дерева, кажется, сосны. Принимать решение надо было быстро — подошвы сапог уже коснулись трясины. Роше торопливо отцепил от седла сумку с водой и медикаментами, перевесил её себе на плечо. Он вынул ноги из стремян, поспешно взобрался на седло, стараясь думать только о том, как удержать равновесие, и, переместив вес, спрыгнул.
Подошва предательски скользнула по седлу, он больно ударился коленом, но всё же удержался. Над головой пролетела очередная доза ядовитой дряни, ствол под его весом начал уходить под воду. Аккуратно приподняв голову, Роше заметил корни дерева, свисающие с невысокого каменистого обрыва. Стараясь не делать резких движений, он начал осторожно пробираться вперёд по стволу. Вскоре перед ним замаячил островок твёрдой, по крайней мере, на вид почвы. Собравшись с силами, Роше встал в полный рост и перескочил на кочку. Почва тут же начала разъезжаться под ногами, но это было уже не важно — он успел вцепиться в корни и подтянуться, забрасывая себя на край обрыва.
Наверху Роше перевёл дыхание, прислушался. Всё стихло: не было слышно ни шипения, ни ударов ствола о землю, ни хрипов тонущей кобылы. Он перевёл взгляд на край своего плаща: плотную ткань разъело кислотой до дыр, страшно подумать, что ощущала несчастная лошадь. Сквозь стволы деревьев пробивались розоватые лучи утреннего солнца. В голове мелькнула мысль, что пешком он вряд ли успеет в Дубовицы к полудню, а значит, выбираться отсюда нужно как можно скорее. Роше поднялся на ноги, вынул из ножен меч и пошёл вдоль края в сторону уже хорошо видимого белого дуба.
Неожиданно из-под края обрыва раздалось знакомое шипение, и на него вылетел толстый стебель, увенчанный пурпурной пастью хищного цветка. Роше взмахнул мечом, пытаясь перерубить стебель, но лишь слегка рассёк его. Растение выстрелило кислотой, но он успел пригнуться и отскочить в сторону. Стебель мотнул цветком, готовясь к новой атаке, Роше сделал шаг назад и вдруг почувствовал, как почва уходит у него из-под ног — он не заметил, как оказался на противоположном краю обрыва. Очередная порция кислоты с шипением пронеслась над головой, в то время как сам он, не удержав равновесия, полетел вниз, по пути несколько раз с силой приложившись о камни. Внизу, морщась от боли, он приоткрыл глаза. В нос ударило запахами полыни и мха, картинка перед глазами расплывалась белыми и зелёными пятнами. В голове неожиданно всплыло: архиспора. Именно так Геральт называл ту плюющуюся ядом растительную тварь. По народным поверьям, архиспоры вырастают там, где кто-нибудь погиб страшной смертью. Роше непроизвольно задумался: не эта ли судьба ожидает его самого? Он попытался встать, картинка перед глазами окончательно слилась в однородную серую муть, и он снова откинулся на мягкий плотный мох, проваливаясь в глухую темноту.
Комментарий к Глава 1
* - вольная адаптация диалога из “Большого куша”.
========== Глава 2 ==========
Сознание вернулось резко, и первые несколько минут Роше никак не мог понять, где он находится и что произошло. Он перевернулся на спину и уставился в высокое бесцветное небо. Память возвращалась постепенно, тасуя ёмкие образы, как колоду карт. Драконья Роща. Нильфы. Сухой дуб с белёсой корой. Багровая пасть архиспоры. Запах тины и жуткий хрип ослеплённой, вязнущей в болоте лошади. Роше прислушался к своим ощущениям. Виски ломило, неприятно, но терпимо побаливало левое плечо, во рту стоял солоноватый металлический привкус: похоже, падая, он прикусил язык. Роше осторожно провёл его кончиком по зубам — все были на месте. Он аккуратно, не торопясь, встал и огляделся. Обрыв был не слишком высоким, но очень крутым, ему невероятно повезло, что скатившись вниз, он так легко отделался. В паре метров от себя он увидел сумку с медикаментами. На удивление, всё было на месте, ничего не выпало и не разбилось. Вскоре нашёлся и меч. Роше вспомнил, как выпустил его из рук, когда сорвался с обрыва. Тот воткнулся меж камней, клинок не только не треснул, но даже и не погнулся — махакамская сталь полностью оправдала свою славу.
Роше задрал голову, пытаясь определить, где находится солнце. Это позволило бы ему понять, как долго он пролежал в отключке. Небо обложили плотные облака, делая падающий свет равномерно тусклым и рассеянным, солнца не было видно. Он оставил эту мысль, перейдя к следующей — куда двигаться дальше? Идею подняться вверх по обрыву он отбросил сразу — едва ли он был готов преодолеть несколько метров каменистой, в некоторых местах почти отвесной поверхности, да и растущие наверху архиспоры не внушали энтузиазма. Немного подумав, он решил пойти вдоль обрыва в том направлении, где должен был быть дуб. Можно, конечно, было рискнуть и двинуться к северу прямо отсюда, но знахарь несколько раз предупреждал его, что к Дубовицам гарантированно можно выйти только повернув от этого самого дуба и строго придерживаясь определённого направления, в любом другом случае были шансы завязнуть в болотах. Роше поморщился. Об архиспорах знахарь его не предупреждал. Наверное, прежде чем отправляться, стоило уточнить, как давно он сам ходил этим маршрутом — может, это было лет десять назад.
Оставив размышления о том, как стоило бы поступить раньше, Роше закинул сумку на плечо и быстрым — насколько это позволяли ноющие синяки и ушибы — шагом двинулся в путь. Он по-прежнему не мог определить, который час: солнце так и не появилось из-за плотных бесцветных облаков, верхушки густого осинника, стеной возвышавшегося по правую руку, прятались в густом неподвижном тумане. Всё вокруг будто стихло и замерло. Не шумел ветер, молчали птицы, оживлённо щебетавшие в кронах деревьев на всём пути от полей и до болота. Единственным звуком, нарушавшим эту странную, застывшую тишину, было гулкое эхо его собственных шагов. Роше вдруг стало не по себе. Он снова вспомнил слова Грахема — сейчас этот лес действительно был похож на место, где запросто можно сгинуть без следа. Роше сбавил скорость, снова поправил ножны, ощущая приятную, успокаивающую тяжесть клинка, и постарался сосредоточиться на линии обрыва. Ему не хотелось случайно пропустить место, подходящее для подъёма, и забрести слишком далеко.