Осипов открыл было рот, чтобы дорассказать насчет нюансов работорговли, но тут из-за поворота показался, наконец, их майор. Куртка у него была насквозь мокрая, а выражение лица не обещало ничего хорошего. Вместо «Здрасти» он спросил, все ли они успели оформить. Осипов ответил, что почти все. Майор стряхнул капли с одежды и вытер лицо носовым платком. Осипов помолчал, а потом подхалимски поинтересовался:
– А как вы, товарищ майор? Задержанный признался?
– Нет.
– Нет?
– Уперся, как баран. Утверждает, что в момент убийства сидел в кафе на соседней улице.
– Кто он вообще такой, этот парень?
– Какой-то деловой партнер убитого. Как я понял, работал в строительном бизнесе. Имел с погибшим какие-то общие темы. Последнее время вроде как ухаживал за его дочкой. Имел с ней, типа, романтические отношения.
Стогов с Осиповым разом задрали брови:
– С узбечкой?
– Сам удивляюсь. Но этот факт все как раз подтверждают. Что-то у них там было. Вроде как даже серьезно. А папа был категорически против. Вот, между прочим, и мотив.
Стогов автоматически полез в карман за новой сигаретой. Рыдающая девушка из кабинета запомнилась ему плохо. Осталось лишь общее впечатление: тоненькая, с круглым лицом, волосы заплетены в косу. Никогда в жизни он не слышал, чтобы кто-нибудь из его знакомых имел отношения с узбекскими барышнями.
– И какой теперь, товарищ майор, план?
– Зайду в кафе. Спрошу на всякий случай, вдруг его там действительно кто-нибудь видел. Если вы закончили наверху, то можете пройти со мной.
Прежде чем выйти под дождь, Стогов натянул на голову капюшон. Помогло это плохо, по лицу все равно побежали капли дождя. Свернув за угол, они действительно почти сразу уперлись в вывеску «Дастархан». В осеннем Петербурге темнеет рано. А тут еще эти дожди. Фонари на улице горели тускло и почти не давали света. Вымокшие фасады домов казались грязными. На их фоне ярко освещенное заведение выглядело, как оазис уюта. Надпись в стеклянной витрине обещала плов, самсу, люля и разливную водку. Последний пункт заинтересовал Стогова особенно.
Прежде чем войти внутрь, майор задрал голову и долго осматривал фасады домов.
– Вон она. А вон там, похоже, еще одна.
Осипов, тоже успевший прочитать про водку, переминался с ноги на ногу и не понимал, о чем речь:
– Вы о чем, товарищ майор?
– Видишь камеру наружного наблюдения?
– Где?
– Вон та снимает перекресток. А вот эта – начало проспекта. Да вот же! Куда ты смотришь! Видишь ее?
– А! Теперь вижу.
– Здесь мы разделимся. Ты сейчас сходишь позвонить на пульт и запишешь сегодняшние коды доступа. А мы со Стоговым станем ждать тебя здесь, понял? Ноутбук у меня с собой. Вопросы?
Вопросов у Осипова было много. Но задавать их он не стал. Если бы взглядом можно было убивать, жизнь майора оборвалась бы прямо на пороге кафе. Полшага не дойдя до вожделенной барной стойки, Осипов развернулся и ушел добывать видеозапись. А майор со Стоговым прошли внутрь кафе.
Кафе было не то чтобы из приличных, но и не совсем дыра. По крайней мере, фантазии на то, чтобы нарядить бармена в чалму и расшитую азиатскую жилетку, хозяевам хватило. Посетителей в кафе не было ни единого человека. Бармен попробовал было улыбнуться долгожданным гостям, но майор сразу расставил приоритеты:
– Мы из милиции. Хозяину скажешь, что кафе закрыто. И принеси кофейку.
– Почему это кафе закрыто?
– Сейчас я вот этой авторучкой выколю тебе глаз.
– Вам эспрессо или американо?
– Все равно. Главное побыстрее.
Бармен уплыл готовить кофе, а майор расстегнул куртку и плюхнулся за столик.
– Чучело, блин, нерусское! Вот скажи мне, консультант, откуда их столько в нашем городе?
Стогов усмехнулся. За все те месяцы, что он проработал под началом майора, ни разу они не оставались вот так, – с глазу на глаз. Ни разу не пытались поговорить один на один.
– В нашем? Вы родились в Петербурге?
– Я-то? Нет, я родился не здесь, а на Волге. Но, согласись, между мной и этими смуглыми ребятами есть некоторая разница.
– И в чем она состоит?
– Хамишь? Зря.
Стогов разглядывал стоящую на столе пепельницу. Она была дешевая, с оббитыми краями.
– Ты же, консультант, понимаешь: есть мы и есть они. Мы можем не нравиться друг другу, но если мы не будем друг друга поддерживать, они захватят все. Согласен?